Миссис Кеннеди и я - Клинт Хилл, Лиза Мак-Каббин (2012)

Вот так я стал завсегдатаем бутиков на Уорт-авеню. Я покупал президенту плавки, его детям – игрушки, а миссис Кеннеди – женские мелочи. Конечно, к такому меня в секретной службе не готовили, но, по крайней мере, так я мог хоть немного облегчить жизнь первой леди. Она высоко ценила мою помощь, а меня вполне устраивало отсутствие необходимости постоянно избегать назойливого внимания.

Рождество прошло тихо и незаметно. Жизнь в Палм-Бич вновь вошла в рутинную колею: каждый день начинался с визита к отцу президента и молитвы в часовне, церкви Святой Анны или Святого Эдуарда в Вест-Палм-Бич, затем – морская прогулка и ланч на «Хани Фитц» и возвращение в госпиталь Святой Марии к полудню. Дни тянулись изматывающе долго, и без обычной болтовни и смеха поместье Кеннеди как будто разом опустело.

Однажды вечером после работы мы с Полом Лэндисом ехали в мотель и обсуждали сегодняшний день. Мы оба понимали, что ситуация весьма печальна и вряд ли что-то в ближайшее время сильно изменится.

К тому моменту врачи уже признали, что больше ничего не могут сделать. Посол Кеннеди остался парализован и прикован к инвалидному креслу до конца своих дней. Нам сообщили, что он полностью сохранил мозговые функции и способность мыслить, но вот говорить он уже никогда не сможет. Всю жизнь посол стремился к власти, искал ее и завоевывал, теперь же он стал узником в собственном теле, потеряв все в один миг.

Казалось, что ничего хорошего в последнее время не происходит, но вдруг Пол вспомнил один забавный случай:

– Слушай, а президент сегодня все-таки один раз улыбнулся.

– Да ну? – не поверил я. Я даже представить себе не мог ситуацию, которая заставила бы президента улыбаться в те дни. Он был совершенно подавлен.

– Он взял с собой в больницу Кэролайн, и, когда мы спустились вниз, около лифта был автомат со жвачками. Кэролайн увидела его и спросила: «Пап, можно мне жвачку, пожалуйста?» Президент посмотрел на нее и сказал: «Прости, Кнопочка, машина дает жвачки в обмен на пенни. У меня столько нет».

Я улыбнулся и закивал. Это было очень в духе президента: он никогда не носил с собой денег. И вправду забавно – всеми уважаемый президент Соединенных Штатов не может найти монетку для автомата со жвачками. Пол продолжил:

– Бедняжка Кэролайн надулась и явно была готова заплакать. Тогда президент спросил меня: «Мистер Лэндис, у вас не будет пенни?» Я порылся в карманах и, к счастью, нашел монетку. «Знаете, наверное, будет», – сказал я и протянул ее Кэролайн. Она выпучила глаза и пискнула: «Спасибо, мистер Лэндис!»

Пол задумался на секунду и добавил со смехом:

– Наверное, она бы кольцу с бриллиантом и то меньше обрадовалась!

Теперь мы оба смеялись. Я так и видел малышку Кэролайн, которая искренне радовалась самой обычной жвачке из автомата.

– У нее сначала не получилось засунуть монетку, но все-таки она смогла, президент помог повернуть рукоятку, выкатилась жвачка, и она сразу как сунет ее в рот и давай жевать! Как она радовалась, Клинт! И президент вслед за ней заулыбался и говорит мне: «Спасибо, мистер Лэндис! Буду должен вам пенни».

Президенту вскоре пришлось вернуться в Вашингтон, но миссис Кеннеди с детьми остались в Палм-Бич и продолжали каждый день ездить в больницу к послу. Я видел, что первая леди делала это не потому, что того требовал этикет, а потому, что она очень любила своего тестя и волновалась о его самочувствии.

Иногда она брала с собой Кэролайн. Неукротимый дух и искренняя любовь к жизни этой малышки поднимали настроение не только миссис Кеннеди, но и всему персоналу больницы. Кэролайн помогала медсестрам катить кресло с послом по коридорам и увлеченно рассказывала деду о том, что произошло на утренней прогулке. Отсутствие ответа ее совершенно не смущало.