Гаргантюа и Пантагрюэль - I - Рабле Франсуа (1938)

Жалко было смотреть на людей! Они ходили высунув язык, как борзые собаки после шестичасового бега. Иные бросались в колодцы, другие залезали в брюхо коровы, чтобы укрыться в тень. Гомер таких называл алибантами. Жизнь в стране замерла. Жалостно было видеть человеческие усилия, чтобы избавиться от этой страшной жажды. Настоящим подвигов было спасти святую воду для церквей, чтобы она не была уничтожена. Но советом господ кардиналов и святого отца было приказано, что каждый мог получать ее только раз. Несмотря на это, когда кто-нибудь входил в церковь, то можно было всегда видеть до двадцати несчастных страдальцев, теснившихся вокруг того, кто раздавал воду пришельцам, с разинутыми ртами, чтобы получить хоть капельку, точно злой богач в притче о Лазаре. О, как счастлив был в этот год тот, у кого был холодный и хорошо снабженный погреб!

Философ, обсуждая вопрос – отчего морская вода солона, – говорит, что в те дни, когда Феб позволил управлять своею светозарной колесницей сыну своему Фаэтону, – последний, несведущий в этом деле, не сумел проехать по линии эклиптики, проходящей между двумя тропиками солнечной сферы, сбился с дороги и настолько приблизился к земле, что засушил все лежащие под ним страны и прожег значительную часть, которую философы зовут Млечным Путем, а лифрелофры[132] называют Путем Иакова, хотя наиболее хитроумные поэты говорят, что Млечным Путем называется то место, куда пролилось молоко Юноны во время кормления ею Геракла.

Как бы там ни было, земля нагрелась до того, что неимоверно вспотела, отчего вспотело и море и стало соленым, потому что всякий пот солон. Вы убедитесь в этом, когда попробуете ваш собственный пот или пот больных венериков, которых заставляют потеть – мне все равно.

Нечто подобное произошло и в описываемом году. В одну из пятниц все отправились крестным ходом, с многочисленными молебнами и литиями, умоляя всемогущего бога соблаговолить воззреть на их бедствие милостивым своим оком… И вдруг молящиеся увидели, как из пор земли выступают крупные капли воды, точь-в-точь как пот у сильно потеющего человека. Бедняги обрадовались, так как считали возможным извлечь из этого для себя пользу, ибо иные объясняли это явление тем, что в воздухе не осталось ни капли влаги, от которой можно было бы ждать дождя и что земля восполняет этот недостаток. Иные же ученые говорили, что это идет дождь у антиподов, как рассказывает Сенека, в четвертой книге «Натуральной истории», говоря о происхождении и истоках реки Нила. Однако они ошибались, потому что когда кончился крестный ход и каждый захотел вволю напиться этой росы, то оказалось, что это рассол, – солонее и хуже, чем морская вода. И вот в этот самый день родился Пантагрюэль. Потому отец его и дал ему это имя. Ибо «Панта» по-гречески означает «все», а «грюэль» на языке агарян[133] – «жаждущий». Этим отмечалось, что в год, день и час его рождения все в мире жаждало. Это было как бы пророчество: отец младенца предвидел, что некогда тот будет властителем жаждущих. То же самое в тот же час было возвещено еще более очевидным знамением. Когда царица Бадэбек разрешалась младенцем и повитуз готовились его принимать, прежде всего из живота выскочило шестьдесят восемь погонщиков мулов, и каждый держал за уздцы лошак нагруженного солью; за ними последовали девять дромадеров, навьюченных тюками с ветчиной и копчеными языками, семь верблюдов, нагруженных угрями, и затем двадцать пять возов с луком-пореем, чесноком и зеленым луком. Это ужаснуло повитух; но некоторые из них сказал:

– Доброе предзнаменование, чудесная еда: мало мы, значит, пили. После такой пищи много надо вина.

И пока они болтали друг с другом, вылез сам Пантагрюэль, мо натый как медведь. При виде его одна повитуха сказала в пророческом вдохновении:

– Он родился весь в волосах – значит, совершит замечательные подвиги, и если будет жив, проживет долго.

Глава ІІІ. О скорби Гаргантюа по случаю смерти жены его Бадэбек