Жена напоказ - Счастная Елена

Тут проступил некоторый подозрительный след всего произошедшего, за который можно было бы зацепиться. Последнее, что чётко помнил Редельд, как в одном из тёмных переходов ночного замка Леонора всё же прильнула к его губам своими, мягкими и на удивление жадными. Они потом ещё куда-то шли, о чём-то говорили… Ренельд проводил её до кареты, которая должна была увезти ещё домой.

А дальше — провал.

Следов магии в комнате теперь совсем не осталось, даже если о том можно было подумать. И как всё это могло случиться, только предстояло понять. Но сейчас уже нет времени гоняться за Леонорой в попытках выяснить, что же знает она о том мутном случае. Да и вряд ли ей нужно знать о Мари. В конце концов, Ренельд обещал, что не станет распространяться об этом.

— Лабьет! — позвал Ренельд пса. — Пора выходить!

Едва не сшибив слугу с ног, пёс промчался мимо него и нетерпеливо завертелся рядом. Спустившись во двор, они сели в карету и спешно направились в сторону столицы. Там, в королевской резиденции наверняка уже должен был поджидать месье Лимиер — главный городской следователь.

Если он попросил о встрече Ренельда, значит, дело нешуточное и не совсем обычное. По другим королевского дознавателя не беспокоят.

Жара сегодня обещала быть просто невообразимой. Карета быстро нагрелась — и только слабый поток ветерка, что врывался в оконца, ещё не позволял подохнуть прямо на месте. В конце концов, Ренельд не выдержал: активировал встроенный в стену повозки охлаждающий артефакт. Он почти разряжен, но до города должно хватить. Лабьет лежал на сидении напротив, вывалив чёрный, с красными прожилками язык. Молчал и о чём-то думал, но его мысли до Ренельда не доносились.

Но скоро непростой путь завершился. Они въехали в кирпично-рыжий Жардин и покатили по мостовой — мимо шумных улиц с открытыми тавернами, небольшими рынками и гуляющими на площади студиозами Академии Санктур. Сейчас у них сессия — и после сложных испытаний милое дело пройтись по солнечным переулкам и зелёным скверам столицы. Каждый дом здесь был хорошо знаком. Но, к сожалению, вид их приносил не только приятные воспоминания, но и напоминал о многих ошибках.

Ренельд отвернулся, устав смотреть на залитый солнцем город.

«Опять?» — вяло спросил Лабьет.

— Что-то вроде того.

Карета свернула в темноватый переулок, над которым между крышами были натянуты полотнища: видно, жителям здешних квартир не нравился слишком яркий свет. Кучер прогнал повозку по узкому ходу. И тут из какого-то закоулка пахнуло едва начавшей рассеиваться магией.

— Стой! — велел Ренельд вознице.

Карета резко остановилась.

«Ты чувствуешь?»

Лабьет заполошно загарцевал на месте, пока ему не открыли дверь.

— Да.

Пёс первым ринулся в сырой проход между домами, в котором, кажется, ничего не было. Может быть, мусор или тупик. Обычная подворотня — в таких порой и случаются самые страшные преступления.

Чем ближе подходили, чем яснее становился след недавно использованной магии. Здесь были перемешаны несколько аур. Одна — более сильная, другая — теперь ослабленная, едва сияющая, но при этом кричащая о помощи.

«Здесь человек, — издалека донёсся голос Лабьета. — Живой».

Ренельд прибавил шаг и скоро тоже добрался до конца этой непонятной кишки с весьма смутным предназначением. На земле и правда лежал человек, слабо шевелился и бормотал невесть что. Он, похоже, вообще мало что видел вокруг, мало что понимал. Но он жив — это уже хорошо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Месье! — окликнул его Ренельд, пока Лабьет бегал вокруг и принюхивался.

Да тут и демоническо-собачьего чутья не нужно, чтобы понять, что дело дрянь.

Незнакомец схватился за голову и неуверенно приподнялся, видно, пытаясь сесть.

— Меня ограбили, месье, — пробормотал он, покачиваясь и надавливая ладонями на виски. — Ограбили…