Куплю тебя. Дорого - Елена Рахманина (2021)

Дышу тяжело, как бык, выпущенный на арену. Пальцы конвульсивно сжимаются в кулаки.

– Боишься, что я чаще, чем ты, буду оказываться в его постели? – произношу первый пришедший в голову бред.

Губы расползаются в улыбке, когда я вижу её реакцию на мои слова. Растерянность и стыд. Значит, я попала в точку.

– Шалава, Ратмир мой, поняла? Он через день меняет таких шлюх, как ты. А я ему женой стану!

Она совершает шаг ко мне, толкает в грудь, и от неожиданности я падаю обратно на диван. Я и не подозревала, что кроткая кавказская девушка может вести себя подобным образом.

– Твой? Похоже, он не в курсе, – ловко перепрыгнув через спинку дивана, встала за него, как за щит, – от такой жены, как ты, он всегда будет гулять к таким, как я.

Меня несёт. Знаю это, но остановиться не могу. Всё равно что преградить путь товарному поезду, несущемуся на всех парах.

Девушку так ранят мои слова, что с каждой секундой контроля у неё становится всё меньше и меньше. Пробует перебраться через спинку дивана, как я, но мебель, не выдержав её веса, переворачивается. И она падает вместе с ней на пол.

На долю секунды во мне просыпается милосердие, и я протягиваю руку в попытке помочь встать. Но вместо того, чтобы её принять, она тянет к себе, опрокидывая меня на спину, а сама забирается сверху.

Мы с ней явно борцы разных весовых категорий. Она тяжелее и от этого сильнее. Зато я проворная, как уж.

Это не первая моя девчачья драка. В отличие от потасовок парней, у нас нет правил. И «племянница» пытается дотянуться наманикюренными пальчиками до моего лица с явным желанием его подпортить. А я отбиваюсь, как дикий тасманский дьявол. Забывая прикрыться. И чувствую, как острые ногти полосуют щёку. Жжёт, но мне пофиг.

Вырываюсь из её захвата и оказываюсь сверху. Мне хочется вернуть ей кое-что. Я замахиваюсь рукой в намерении дать пощёчину, но моё запястье ловят крепкие пальцы.

Оборачиваюсь и смотрю изумлёнными глазами на Ратмира. Не слышала, что кто-то вошёл.

Зрительный контакт длится всего секунду, а потом он тянет мою руку вверх, поднимая меня на ноги.

Все слова, крутившиеся на языке, замирают. Представляю, как всё выглядело со стороны. А «племянница» кривит рот и принимается рыдать в три ручья, блея имя Сабурова, как в молитве.

– Ратмир, – плачет крокодиловыми слезами, обращаясь к нему, – эта сумасшедшая на меня напала, когда я сделала ей замечание, что тут спать не стоит.

Она заходится в плаче. Её аж трясёт. И если бы я не знала правды, несомненно, поверила бы ей. Актёрская игра девушки вполне тянет на «Оскар».

Но мне не за что оправдываться. Особенно в ответ на явную ложь.

– Это неправда, – тихо произношу, ожидая справедливости от мужчины, – она ударила меня и оскорбила.

У меня нет желания заплакать. Лишь доказать свою правоту. Но на её фоне моя злость и спокойствие выглядят, как признание вины.

Задираю подбородок, жалея, что Сабуров значительно выше и я не могу подавить его своим ростом.

– Мадина, выйди.

Слова режут пуще ножа.

На короткий миг я замечаю торжество в её взгляде. Жаль, что она вовремя опомнилась и снова приняла вид покусанной лисой овцы.

– Серафима, ты забыла, какое положение занимаешь в этом доме? – чеканит Сабуров сквозь зубы.

Интонация его голоса строгая. Вкрадчивая.

И у меня почему-то от страха бегут мурашки по позвоночнику.

Я поднимаю подбородок ещё чуть выше и, сцепив челюсти, смотрю на него упрямо.

– И какое?

Пальцы Сабурова опускаются на собственную пряжку ремня, вызволяя из брюк. Я пялюсь на это действие ошарашенно. Недоуменно.

– Ты здесь всего лишь прислуга и должна угождать господам.

Каждое слово как удар плетью. Больнее полученной пять минут назад пощёчины. И обиднее в тысячу раз.