Настоящая черная ведьма - Елена Звездная (2016)

Табличка была насыщенного золотого цвета, надпись черная, ниже красовался штамп мэрии. Нет, такое мне уже доводилось видеть, к примеру, на школах. И данная вывеска свидетельствовала, что по любым спорным и имущественным вопросам следует обращаться не к руководству данных заведений, а непосредственно в мэрию, которая, собственно, и патронирует их. То есть вот так вот с тяжелой руки мэра меня приравняли к… да к детям! Меня!

Глаз задергался сам. В следующее мгновение в табличку полетело заклинание.

И вот после этого я преспокойно вернулась в лавку, поднялась и легла спать, улыбаясь самой довольной улыбкой.

* * *

Ночь закончиться нормально так и не удосужилась. Сначала кто-то швырнул, и я догадываюсь кто, мне на балкон табличку с надписью «Мэр под опекой черной ведьмы» — только хихикнула сквозь сон, просто господин Вегард еще не был в курсе, что едва он приволок мне эту табличку, на здании мэрии мгновенно материализовалась другая, полностью этой идентичная. Ну ничего, вернется, увидит и окончательно…

Бадзиннь!

Уже вернулся. Быстрый.

Коварно улыбаясь, отправила вниз сообщение: «Господин мэр, у меня был сложный день, а вы мне спать мешаете». Сообщение умчалось вниз черным облачком, продемонстрировавшись адресату, самоуничтожилось вспышкой зеленой молнии.

А потом мне не спалось — ждала ответа. Не дождавшись, выскользнула из постели и выглянула из-за занавески — мэр молча уходил в мэрию с двумя табличками в руках. Это он еще не знает, что там, на мэрии, уже сияет третья…

Ловца почему-то стало жаль. Все же он мне сегодня жизнь спас и вообще.

* * *

Утро я встретила на кухне. Весело напевая песенку про «Пибоди-пабоди», то есть про старую колдунью, которая в лесу все мухоморы превратила в ягоды малины, отчего большой черный медведь осерчал очень, вернулся и… Нет, это веселая песенка, в итоге ведьма и медведь пошли собирать малину вместе. Так и я — собиралась подружиться с мэрской мордой. Точнее, отблагодарить за спасение моей черноведьминской жизни. А потому на плите жарились блины и бекон, лопатки и сковородки орудовали без меня, подпитанные магией. Я же творила бутерброды с ветчиной — магически это не получалось никогда, нож резал слишком большие куски, соответственно, приходилось вручную. Но мне почему-то нравилось, и, напевая песенку, я резала ветчину и сыр, укладывала зелень, заворачивала все в промасленную бумагу.

В этот момент к лавке кто-то подошел. Кто-то очень недобрый и с очень дурными намерениями. Откуда я знаю? Дохрай мгновенно перешел на боевой режим и устроил пришельцу лавовый душ, Дохрай у меня с нехорошими индивидами не церемонится, так что мне не было смысла даже выходить и смотреть, кто там, — смысл смотреть на обугленных?

Но тут раздался рев:

— Телль!

Голос был смутно знаком. А потому у появившегося на кухне Дохрая я лениво спросила:

— Кто?

Дух-хранитель поднял глаза к потолку. Все ясно — белый маг.

— «Березка»? — встревожилась я.

Отрицательно покачал головой, указал когтем на свои плечи, в район, где у белых обычно эполеты сверкают.

— Рожа, — догадалась черная ведьма.

Кивнул.

На площади повторилось:

— Телль, твою мать!

Преспокойно продолжила нарезать хлеб. Все понимаю, но какой-то этот белый неугомонный — ни один маг не взглянет на ведьму, которая с другим белым едва ли не на его глазах дочку по регламенту заделала. А выяснить правду мэтр Октарион никак не мог, это просто нереально.

— Телль!

Раздраженно бросив нож, стремительно вышла из кухни, прошла к выходу и распахнула дверь. Маг, пошатываясь, стоял перед лестницей шагах в трех от ступеней. Маг был полугол по причине лавового ливня, в смысле сам-то он регенерировал, даже волосы отрастил, а вот мундир, доспех и плащ пострадали до невосстанавливаемой степени, так что кое-кто пугал пустующую по причине раннего времени площадь обнаженным торсом.