Она вновь широко улыбнулась, а затем, подавшись ко мне, шепотом, будто не хотела, чтобы нас услышала Люсинда, поинтересовалась:

— А как же ты догадалась, Телль?

Я не догадалась. Я даже не подозревала — это все Вегард. Вегард понял, что с котлом что-то не так! Он догадался, не я.

— Молчишь, — хмыкнула Грехен. — Не ожидала от тебя такой сообразительности, Аэтелль.

Хотелось грязно выругаться. Грязно и зло.

— Никто и никогда не догадывался. — Она сделала задумчивый глоток чаю. — Что всегда позволяло быть в тонусе… А когда энергии не хватало, я выпивала ведьму.

Так значит, Мадину убила Грехен?!

Я попыталась дернуться, но все, что вышло, — едва слышное мычание.

— Мадина? — правильно поняла мое мычание старая ведьма.

И улыбнулась так плотоядно, как не умели, вероятно, и демоны. А затем, задумчиво попивая чай, продолжила:

— С твоим приездом стало несколько сложнее манипулировать как Люсиндой, так и Мадиной. Знаешь, странное дело, но за поддержкой они стали ходить к тебе, особенно Мадина. И пришлось подтолкнуть ведьму в нужном направлении, чуть-чуть вмешиваясь во время приготовления… зелий.

Я вспомнила о том, как в последнее время не ладились дела у Мадины, вспомнила и глухо застонала — проклятая Грехен!

— Неудача за неудачей, — продолжила старая ведьма, — клиенты, которые постепенно стали ходить к тебе — «во избежание», так сказать, и Мадина отправилась ко мне за советом.

Тьма! Проклятая Тьма! Так вот куда она пошла, предварительно приготовив булочки и заварив себе чаю. Она отправилась к той, кто был старше, мудрее, опытнее. Отправилась за помощью и… и попала в ловушку! И записку оставила, думая, что скоро вернется, и извозчика не брала, ведь ей-то до заброшенного парка недалеко совсем, вот и прошлась пешком… Тьма!

— Мадина была сильной ведьмой. — Грехен мечтательно улыбалась. — Я получила много, очень много лет жизни… — Неожиданно мечтательная улыбка сменилась полным ярости оскалом, и ведьма прошипела:

— Но этот проклятый мэр!

Я вздрогнула всем телом, не понимая, при чем тут он.

— Орден Света, — Грехен сплюнула на пол, — мне удавалось дурачить много лет — старуху, что едва ноги передвигает, никто в убийстве не заподозрит, а дурачков с белым даром я всегда умела использовать. Но этот мэр вознамерился «отчистить город от черной магии». Мерзкий параноик!

Снова сплюнула, затем прошипела:

— И белый мэтр оказался здесь в очень неудачное время — в момент кровавой луны.

Я вспомнила тот миг, когда ощутила смерть Мадины… Сердце сжалось от боли и горечи утраты, я ведь больше никогда ее не увижу, мы никогда не будем сидеть у меня на пороге, попивая чай, и все из-за этой проклятой Тьмой полоумной старой ведьмы!

— Да-а-а, — продолжила Грехен, — белые сообразили, что убийства происходят на территории Бриджуотера…

Она снова потянулась к чаю, затем взглянула на меня и улыбнулась, поймав мой полный ненависти взгляд.

— Тебе жаль Мадину, девочка? — издевательский смех резанул по ушам. — Я долго ее убивала… Долго, с наслаждением, впитывая каждую капельку ее жизни… Впрочем, ты на своей шкуре прочувствуешь весь ритуал, правда, — ухмылка, — за одну ночь.

И, подавшись ко мне, зашептала:

— Видишь ли, моя дорогая ведьмочка, мэр оказался слишком умен, и когда после допроса меня отпустил орден Света, человек ловца продолжил слежку… С чего бы?! Ведь белые маги, проведя расследование, доказали мою непричастность… Ты знала?

Даже если бы и знала, ответить все равно была не в силах.

— Во всем был виноват тот белый маг-недоучка, — Грехен отвратительно оскалилась. — Да-да, именно он, а до этого сошедший с ума маг в отставке, а до… Впрочем, дурачков всегда хватало. Но треклятый новый мэр к старой ведьме прицепился как репей, чтоб его!

А потому что Джонатан умен, в отличие от белых магов.