Настоящая черная ведьма - Елена Звездная (2016)

Я встала и направилась было к окну, когда разъяренный Арвейн укоризненно произнес:

— Я вот тебе мебель привез, а ты?!

Искоса глянув на его бело-золотое одеяние, поинтересовалась:

— Надеюсь, не в своей излюбленной цветовой гамме?

Маг нервно сглотнул, сделал пасс рукой в сторону стоящей рядом с моей лавкой телеги, и все, что я увидела, — белое покрывало, накрывшее собственно мебель.

— Мастера привез, — хмуро заключил Арвейн.

Тут я пригляделась к площади и засекла тактическое уползание Люсинды. Ведьма именно ползла, пригибаясь и замирая, при всем при этом постоянно в сторону мэтра Октариона поглядывая. Хм…

— Дохрай, убери это, — потребовал разъяренный белый маг.

— Дохрай, белых выпусти, а этого больше не пускай, — приказала я.

После чего щелкнула пальцами — чашки и тарелки белых, радостно подпрыгивая по воздуху, умчались на кухню, где принялись бодро отмываться, я же вернулась за столик и взяла себе пирожок, старательно посыпанный лично для меня сахарной пудрой. Дохрай предупредительно кинул мостик для белых, и те, вежливо со мной попрощавшись, покинули обитель вражеской магии. Арвейн, что примечательно, пододвинувшись, чтобы пропустить своих подчиненных, вновь нарисовался в моем дверном проеме — местами обугленный, повсеместно злой, на лице основательно укоризненный.

— Кстати, — я прожевала откушенное, — ты действительно главный?

— Я уже сказал, что не собираюсь обсуждать данную тему, — мрачно произнес маг.

Безразлично пожав плечами, махнула двери, и та с громким хлопком закрылась перед самым носом мэтра Арвейна Октариона.

Господин священник, высунувшись из кухни, благоговейно поинтересовался, указав на разверзнувшуюся бездну:

— Ад?

— Ныне, присно и вовеки веков, — подтвердила я.

— Аминь, — сказал священник и вернулся ко мне за стол, допивать свой чай.

Арвейн долго не маячил перед дверью — терпение, видимо, не относилось к его добродетелям, и после расспроса своих подчиненных удалился. Святой отец также долго не задерживался и, допив чай, поспешил откланяться. Завернула ему с собой на дорожку пирожков и выдала еще пару пузырьков успокоительного зелья.

* * *

Проводив служителя церкви, я проверила уже поставленное вариться зелье привлекательности, после чего устроилась на пороге — вечер выдался теплый и приятный, и принялась писать письмо единственной любящей родственнице.

«Дорогая матушка, пишу тебе из…» — огляделась: город шумел, по площади бродили празднично одетые пары, где-то посреди площади устраивалось представление уличных актеров, владельцы чайных, закусочных и рестораций зычно зазывали клиентов, дети кругом носились с воздушными змеями.

«…пишу тебе из самой лесной глухой и непролазной чащи», — продолжила я.

— Госпожа ведьма, — ко мне подбежал малыш Гуннер из семейства Атторберг, — госпожа ведьма, хотите конфетку?

И не ожидая моего ответа, сунул шоколадную конфету в яркой обертке и убежал. Не удержавшись, щелкнула пальцами, посылая в его воздушного змея щепотку магии — сказочный зверь зарычал и метнулся догонять деток, те, радостно завизжав, бросились врассыпную.

«Скучно тут, — продолжила я строчить послание, — безлюдно и тоскливо, разве что… — взгляд мой заприметил господина мэра с заместителями, важно шествующего по площади с инспекционным видом, — медвежьи морды на ближайшие кусты малины повадились», — вывела кривым почерком.

В этот момент на великолепном белоснежном жеребце показалась прекрасная белая магиня в снежной пелерине и нежно-голубом сверкающем платье; стоит ли говорить, что все влюбленные парочки разом поспешили раствориться в улочках и переулках, дети молча умчались следом, да и зазывания клиентов прекратились в тот же миг. И тишина наступила такая напряженная…