Настоящая черная ведьма - Елена Звездная (2016)

Потому что в этот момент, заперев дверь лавки на засов, я бежала вверх по лестнице, одной рукой удерживая на буксире опоенного магией белого, а второй стремительно расстегивая платье. Ибо сколько у меня времени, я совершенно не знала. Нет, по идее, если мэтр Октарион сообразит о случившемся, ловушки его на некоторое время задержат, вот только на какое?..

А потому, втянув белого в свою спальню, я торопливо сорвала с него плащ, нагрудник, камзол, рубашку и толкнула полуголого Зигфрида на постель. Следом на пол полетело мое платье, туфли, нижняя сорочка, и сиганув на кровать, я торопливо укрыла нас с магом одеялом, а после…

После наступило блаженство.

Натуральное, непередаваемое, чувственное блаженство…

Ведь что может быть приятнее, чем страдания белого мага из ордена, на которого, ко всему прочему, у одной черной ведьмы имелся зуб?! Причем вполне обоснованный.

Для начала раздался рев «ТЕЛЛЬ!», перекрывший гул веселящегося на балу народа и даже музыку.

А затем самый лучший из звуков — треск обвалившегося порога и повторный рык «Телль!» но уже из зарослей посаженной в яме злодейской крапивы. Мм-м… это как получить все подарки на смертовство в свое единоличное расположение — блаженство да и только.

— Мм-м, — застонал Зигфрид, на груди которого я вольготно и крайне недвусмысленно устроилась.

— Наслаждайся, дорогой, у нас интимный процесс продления черноведьминского рода, — сладко прошептала я ему на ухо.

Совершенно напрасно, потому что к этому самому процессу маг попытался перейти, но… не по регламенту все это, пришлось еще чуток колдануть, чтобы прыть у некоторых поубавить. К слову о регламенте — обернулась к своему платью, грудой ткани лежащему на полу, тихо выругалась, а затем, протянув руку, указала на него пальцем, щелчок — и оно стало самым что ни на есть регламентированным нарядом. Призадумавшись, щелкнула повторно — и окно задернулось плотной тканью, в подсвечниках вспыхнули свечи, волосы мои приобрели прокрашенный черный цвет, губы заблестели от помады, белье почернело и стало кружевным, на столе возникли бутылка, бокалы с вином, из которых якобы пили. Вот теперь обстановка более-менее соответствовала черноведьминскому кодексу.

В следующее мгновение рухнула дверь в лавку.

Я поняла это даже не по треску, шуму и звуку разбитого стекла, а по тому, как разом взвыли камышовые коты. Именно коты, а не те духи, которые в них вселились. Соответственно, ворвавшимся был мэтр Октарион.

Рядом натужно сопел «березка», которому после моего небольшого магического вмешательства снился тот самый процесс, а внизу раздалось боевое «Ма-а-а-а-ау!».

Следом взбешенное:

— Телль!

И коты ринулись в атаку.

Почти сразу в полу возник торс Дохрая, и мой дух-хранитель вопросительно на меня посмотрел.

— Так, чтобы коты не пострадали, — ответила я.

Дохрай вскинул нарост, который ему вполне замещал бровь.

— Ладно, уже можешь пускать, пока эта рожа беломагическая мне всю лавку не разнесла, — сдалась я.

Щелкнула пальцами.

Зигфрид судорожно дернулся и обмяк, погружаясь в гораздо более глубокий сон. Я же уютно устроилась у него на груди с самым блаженным выражением на лице. Мне действительно было очень хорошо сейчас.

Разъяренный и подраный белый маг возник на пороге моей спальни через минуту. Выглядел Арвейн не лучшим образом — на лице глубокие царапины и припухлости после крапивы, левый рукав оторван и свисает живописными лохмотьями, под правым глазом наливающийся синяк… И мне синяк был знаком, с такими часто господин Торникай ходил. Но самым интригующим оказался предводитель моего камышово-котового воинства, который осторожно, по порванному плащу подбирался для нанесения очередного удара магу… Ну или чтобы вцепиться ему в хребет, что тоже вполне в духе камышовых котов.

Собственно, именно на кота я и смотрела, пока мэтр Октарион потрясенно взирал на обстановку, меня и своего подчиненного.