Предновогодье. Внутренние связи - Хол Блэки (2012)

А дальше наступил туман. Вроде бы я оказалась лежащей на скамье, а Мелёшин, нависая надо мной, покрывал поцелуями лицо, шею, пытал губы. Ощутила, как его рука забралась под юбку и направилась в путешествие по бедру, оставляя за собой раскаленный след. Будто со стороны я слышала невнятную мольбу: "Мэ-эл..." и, по-моему, подталкивала, разрешая ему и предлагая. А он и не отказывался, беря.

Также неожиданно Мелёшин отстранился и исчез из поля видимости. Когда сознание прояснилось, я приподнялась, держась за спинку скамьи, и увидела, что он сидит, дыша как марафонец. Да и я чувствовала себя не лучше. Сердце частыми толчками гнало кровь, руки дрожали.

Мэл потер лоб.

- Ты это загадала? - спросил он, с трудом уравняв дыхание и не глядя на меня. - Вспыхиваешь мгновенно. Не подозревал, что тебе хочется со мной.

- Сдурел? - подхватилась я и залепила пощечину. Впервые кому-то заехала по лицу, и этим кем-то оказался Мелёшин. Не знаю, почему рука поднялась и опустилась на его щеке, оставив яркий красный отпечаток. Эффектно, с громким шлепком.

Схватив сумку, полезла через стол. Мэл попытался удержать, однако я начала вырываться, царапаясь.

- Прекрати! - он попробовал встряхнуть меня, видимо, рассчитывая прекратить истерику.

- Пошел вон! - закричала я, уже не владея собой. - Сто лет не сдался, и еще век тебя не видать!

И с силой оттолкнув Мелёшина, отчего он завалился на скамью, бросилась, сломя голову, из пустого помещения.

Забравшись на чердак, я сидела у окна, уткнувшись с носом в ворот куртки. Одинаково холодно и паршиво - на улице и в сердце. А еще гадко и муторно. Вот если бы, предположим, сейчас замерзнуть, тогда всем станет проще - отцу, Стопятнадцатому, вынужденному меня прикрывать, тому же Мелёшину. Не мучился бы, бедный, придумывая себе оправдания.

Легок на помине. Ругаясь и чертыхаясь, забрался через люк, огляделся, заметил мою скрюченную фигуру в углу и почему-то с облегчением вздохнул. Подошел и сел рядом на корточках, плечо к плечу. Потом поводил перед собой руками, и вокруг ощутимо потеплело. У меня перестал идти пар изо рта, и начали отогреваться руки.

- Теплый колпак, правда, ненадолго, - пояснил Мэл. - Я так и подумал, что ты здесь. Боялся, сиганешь головой вниз.

Я фыркнула:

- Вот еще! Больно надо.

Помолчали.

- На самом деле, на рукаве остался твой волос. Я заговорил следы и пришел по ним, - пояснил зачем-то Мелёшин и коротко взглянул на меня. - Скажешь, что загадала? Только не бесись. Не хочешь - не говори.

- Чтобы ты прошелся на руках туда и обратно.

- Серьезно? - он искренне удивился. - Никогда бы не подумал.

- Разве это важно? - спросила я устало.

- Для меня важно, - пояснил он хмуро. - Сама понимаешь, девчонка без капли способностей, поимевшая наглость заявлять, что учится в институте с вис-уклоном да еще на особых условиях... Словом, данный факт меня не просто злил, а невероятно злил. Я был готов придушить тебя за вранье. И сейчас, наверное, хочу, - заявил умиротворенно, хотя по кулакам с побелевшими костяшками я видела, что спокойствие давалось ему нелегко.

- Что мешает? Не хочешь ручки марать, сдай в первый отдел, - пожала плечами, упорно терроризируя глазами тумбовый стол в углу.

- Я не стучу, - возмутился Мэл. - И все-таки, почему тебя понесло в институт с вис-уклоном? Притом, что невероятно рискуешь.

- Это не твоя беда.

- Ясно, что не моя. Удивляюсь, как ты доучилась до третьего курса. Это же грандиозная афера!

- У каждого свои масштабы аферизма.

- А родители? Они знают? Погоди-ка, наверняка устройство в институт произошло при участии твоих родителей, я прав? - воскликнул Мелёшин, пораженный догадкой.