Зеленая миля - Стивен Кинг (1997)

Он прошел мимо нас, поджав губы и поигрывая расческой в маленьких ручках (Уортон был прав, они действительно были прелестны). Он поднялся по ступенькам и нырнул в дверь в мой кабинет. Мы с Брутом остались рядом с Олд Спарки, ожидая его возвращения, и молчали. Не знаю, как Брут, но мне нечего было сказать. Я даже не знал, что подумать о только что увиденном.

Прошло три минуты. Брут поднял тряпку Перси и стал натирать толстые перекладины спинки электрического стула. Он уже закончил одну и приступил ко второй, когда вернулся Перси. Он споткнулся и чуть не упал на пол, спускаясь по ступенькам из офиса, а к нам подошел неровной походкой. Лицо у него было недоумевающее.

— Вы их заменили, — сказал он дрожащим, обвиняющим голосом. — Вы как-то подменили мышей, ублюдки. Играете со мной, но вы очень пожалеете, если не прекратите! Вас выбросят на улицу, если не перестанете! Кто вы такие?

Он замолк, задыхаясь и сжав кулаки.

— Я расскажу тебе, кто мы такие, — ответил я. — Мы — люди, с которыми ты работаешь, Перси… но больше уже не будешь. — Я протянул руки и сжал его плечи. Не сильно, но все-таки сжал.

Перси это не понравилось.

— Убери свои…

Брут схватил его за правую руку, и она вся — маленькая, мягкая и белая — исчезла в загорелом кулаке Брута.

— Заткни пасть, сынок. Если понимаешь, что тебе лучше, то воспользуйся последним шансом, чтобы прочистить уши.

Я повернул Перси, поднял на платформу и толкал до тех пор, пока он ногами не ударился о сиденье электрического стула и не сел. Его спокойствие улетучилось вместе с апломбом. Не забывайте, что Перси был очень молод. И в его возрасте это качество как тонкий слой фанеры, как тень на поверхности эмалевой краски. Этот слой еще можно проткнуть. И я понял, что сейчас Перси готов слушать.

— Я хочу, чтобы ты дал слово, — сказал я.

— Какое еще слово? — Он еще пытался усмехаться но в глазах читался испуг. Электричество в аппаратной не было включено, но у деревянного сиденья Олд Спарки есть своя сила, и в тот момент я понял, что Перси ее чувствует.

— Дай нам слово, что если мы поставим тебя распорядителем завтра ночью, ты тут же перейдешь в Бриар Ридж и оставишь нас в покое. — Брут говорил с яростью, которой я у него раньше не слышал. — Что ты подашь заявление о переходе на следующий же день.

— А если нет? Если я просто позвоню кое-кому и скажу, что вы меня мучали, запугивали и угрожали?

— Мы можем вылететь отсюда, если твои связи так же хороши, как тебе кажется, — заявил я. — Но уж позаботимся, чтобы и твоей крови на полу осталось немало, Перси.

— Из-за мыши? Ха! Вы думаете, кого-то волнует, что я наступил на любимую мышку осужденного убийцы? За пределами этого сумасшедшего дома, да?

— Нет. Но три человека видели, как ты стоял, засунув палец в задницу, когда Буйный Билл Уортон пытался задушить Дина Стэнтона своей цепью. Это людей будет волновать, я тебе, Перси, обещаю. Об этом даже твой высокопоставленный дядюшка-губернатор заволнуется.

Щеки и лоб Перси покрылись красными пятнами.

— Вы думаете, они вам поверят? — спросил он, но голос его потерял злую силу. Он ясно понимал, что кто-нибудь сможет нам поверить. А Перси не любил попадать в неприятности. Нарушать правила можно. Но вот чтобы тебя поймали, — этого нельзя.