Американская трагедия - Теодор Драйзер (1925)

— А я знаю, Гилу не хочется, чтобы в Ликурге появился второй молодой Грифитс, да еще похожий на него! — лукаво и не без ехидства сказала Белла, стараясь отплатить брату за его постоянные придирки и поучения.

— Какая чушь! — раздраженно фыркнул Гилберт. — Хоть бы ты раз в жизни сказала что-нибудь разумное. Не все ли мне равно, как его фамилия и похож он на меня или нет.

Он был очень зол.

— Гилберт! — с упреком воскликнула миссис Грифитс. — Как ты говоришь с сестрой!

— Ну, я не стану ничего делать для этого молодого человека, если из-за него тут разгораются страсти, — сказал Грифитс-старший. — Но его отец никогда не был практичным человеком, и я подозреваю, что у Клайда до сих пор не было никакой возможности выйти в люди. (Гилберта передернуло, когда отец так дружески и фамильярно назвал двоюродного брата по имени.) Я предложил ему перебраться сюда просто потому, что хотел помочь ему сделать первый шаг. Понятия не имею, выйдет ли из него толк. Может быть, он сумеет работать, а может быть, и нет. Если нет… — И он сделал жест рукой, как бы желая сказать: «Если нет, мы, разумеется, от него избавимся».

— Что ж, по-моему, это очень великодушно с твоей стороны, — любезно и дипломатично заметила миссис Грифитс. — Надеюсь, он выдержит испытание.

— И вот еще что, — многозначительно прибавил отец семейства. — Я вовсе не желаю, чтобы к этому молодому человеку, пока он будет служить у меня на фабрике, относились иначе, чем ко всем служащим, только потому, что он мой племянник. Он приезжает сюда работать, а не развлекаться. И, пока он будет здесь на испытании, вам незачем завязывать с ним светские отношения, — ни в коем случае. Мне кажется, он не из навязчивых и не вообразит, что мы здесь примем его как равного. Это было бы глупо. Позже, если он докажет, что действительно стоит того, способен сам позаботиться о себе, знает свое место и не выскакивает вперед, и если кому-нибудь из вас захочется оказать ему немножко внимания, — ну что ж, тогда посмотрим… но не раньше!

Тем временем служанка Аманда, помощница миссис Трюсдейл, убрала со стола остатки обеда и подала десерт. Глава семьи редко ел сладкое и обычно, если не было посторонних, просматривал в это время биржевые и банковские бюллетени, которые хранились у него в маленькой конторке в библиотеке; так и сегодня — он отодвинул стул, встал и, извинившись перед женой и детьми, ушел в библиотеку, которая помещалась рядом со столовой. Остальные принялись за десерт.

— Хотела бы я посмотреть, какой он, этот двоюродный брат, — сказала Майра. — А ты, мама?

— Я тоже. Надеюсь, он постарается оправдать ожидания вашего отца. Было бы нехорошо с его стороны, если бы он этого не сделал.

— Я все-таки не понимаю, — заметил Гилберт, — зачем нам выписывать еще людей, когда мы с трудом можем дать работу своим, здешним. И потом, вообразите, какие тут пойдут разговоры, когда все узнают, что наш двоюродный брат до приезда сюда был всего-навсего рассыльным.

— Но как об этом узнают? — сказала Майра.

— Как узнают? А как мы можем помешать ему рассказывать о себе? Тогда придется специально предупредить его. И потом, сюда может приехать кто-нибудь, кто видел его там. — В глазах Гилберта вспыхнул недобрый огонек. — Впрочем, я надеюсь, что он не станет болтать. Это, конечно, не принесло бы нам ничего хорошего.

— А я надеюсь, что он не такой скучный, как сыновья дяди Аллена. По-моему, это самые неинтересные молодые люди на свете.

— Белла! — снова остановила ее миссис Грифитс.

Глава III