Благословение небес - Макнот Джудит (2001)

Элизабет сморгнула слезы.

– Не забудь, – охрипшим голосом прошептала она, – Элизабет Дункан.

У двери он задержался и оглянулся на нее.

– Этого достаточно. – Одно долгое мгновение брат и сестра смотрели друг на друга, зная, что видятся в последний раз, потом его губы дрогнули в горькой улыбке. – До свидания, Бесс.

Элизабет видела, как он прошел мимо окна и начал спускаться по тропинке, ведущей к морю, и только тогда она позволила себе расслабиться. Она упала на кровать, и слезы ручьями покатились по ее бледным щекам, и слезы горечи смешивались со слезами облегчения, но плакала она только о нем – не о себе.

Потому что в ее ридикюле был пистолет.

С той минуты, как Элизабет поняла, что Роберт может не отпустить ее, она была готова направить на него пистолет.

Глава 35

Элизабет добралась из Хелмшида до Лондона за два с половиной дня, хотя обычно такой путь занимал не меньше четырех суток. Не считаясь с ценой и опасностью, она платила сумасшедшие деньги за то, чтобы ее везли ночью, спала прямо в карете и останавливалась только затем, чтобы сменить лошадей, переодеться и наспех перехватить чего-нибудь поесть. Где бы она ни останавливалась, все – от мальчишек-разносчиков до официанток – только и говорили, что о суде над Яном Торнтоном, маркизом Кенсингтонским.

Мили оставались позади, день переходил в черную ночь, за которой начинался серый рассвет, и все повторялось снова, а Элизабет прислушивалась к стуку лошадиных копыт и к стуку своего насмерть перепуганного сердца.

В десять часов утра, через шесть дней после начала суда над Яном, запыленная карета остановилась перед лондонским домом вдовствующей герцогини Хостонской, и Элизабет спрыгнула на землю, не дожидаясь, когда ей опустят ступеньки, подхватила юбки, взбежала на крыльцо и заколотила в дверь.

– Господи, что там такое, – состроила гримасу герцогиня, прекращая беспокойную ходьбу по холлу и недовольно глядя на громыхающую дверь.

Дворецкий отворил ее, и мимо него промчалась Элизабет.

– Ваша светлость! – тяжело дыша, начала она. – Я…

– Вы! – холодно произнесла герцогиня, глядя на растрепанную женщину в пропыленном платье, которая бросила мужа, причинив ему столько боли и тревог, и вот теперь явилась перед ней, похожая на пыльную швабру, как раз тогда, когда было уже слишком поздно.

– Вас не мешало бы выпороть, – сказала она.

– Я не сомневаюсь, что Ян с удовольствием займется этим лично, но только потом. А сейчас мне нужно… – Элизабет остановилась, пытаясь подавить охватившую ее панику и связно изложить свою просьбу, – мне нужно попасть в

Вестминстер. Мне нужна ваша помощь, потому что женщин не пускают в палату лордов.

– Сегодня шестой день суда, и я рада вам сообщить, что он продвигается не так хорошо, как вам бы того хотелось.

– Вы скажете мне все потом! – сказала Элизабет таким повелительным тоном, который сделал бы честь самой герцогине. – Лучше попробуйте вспомнить какого-нибудь влиятельного человека, который помог бы мне туда попасть, кого-нибудь, с кем вы знакомы. Остальное я сделаю сама – сразу же, как только окажусь там.

С некоторым запозданием до герцогини наконец дошло, что, несмотря на непростительное поведение, Элизабет сейчас – единственная надежда Яна Торнтона.

– Фолкнер! – рявкнула герцогиня, поворачиваясь к лестнице. Наверху, на балконе, материализовалась личная горничная герцогини.

– Ваша светлость? – спросила она.

– Отведи эту молодую женщину наверх. Вычисти ее одежду и приведи в порядок прическу. – Рэмси! – кивнула она дворецкому, приказывая следовать за собой в голубую гостиную, где села за письменный стол. – Отнеси эту записку прямо в Вестминстер.