Академия Магии - Звездная Елена

И после непродолжительного молчания я тихо спросила:

– Простите, мастер Ойоко, можно осмотреть комнату покойной?

Юрао поднялся тут же, бросив мне:

– А это идея, Дэй.

* * *

В доме мастера-стекольщика Ойоко оказались широкие коридоры и на удивление высокие потолки, что сам гном объяснил нам простым:

– Купили у человеческой пары… – И с затаенной грустью: – У них малышка такая очаровательная была, но болела, вот Вейты и продали дом, чтобы на юг переехать.

Для Ардама ситуация с продажей домов типичная – проще купить, чем новый построить. Но кое-что меня откровенно удивило – на лестнице, ведущей в жилые комнаты, словно скрытые от глаз посторонних, повсюду стояли большие и маленькие стеклянные статуэтки. По большей части они изображали детей, в основном одну гномочку. На первой ступеньке, притулившись к стене, маленькая девочка сидела и смотрела на цветок, в котором под лепестком пряталась бабочка. На пятой та же девочка, подскочив, протягивала ручки к взлетающей бабочке, на десятой малышка смешно морщила носик, на котором сидела эта бабочка.

– Как красиво, – не удержалась я.

– Мое баловство, – смущенно отмахнулся мастер Ойоко. – Стекольное дело изучать пришлось быстро, а это я так… баловался, пока выдувать учился.

Юрао присел перед статуэткой, осторожно прикоснулся к цветному стеклу и задал неожиданный вопрос:

– Малышка не из гномов, да?

– В конце улицы жила, – ответил гном после недолгого замешательства. – Мать у нее одна, без мужа. А девочка… полукровка.

– Похожа на лесных, вот только… – Дроу пристально разглядывал девочку. – Хорошая работа, мастер Ойоко, даже ушки остренькие подметили и коготочки на пальчиках.

Мастер нахмурился, я же стремительно нагнулась и присмотрелась к статуэтке – ушки действительно были остренькими, вот только не наверху, как у большинства лесных принято, а внизу. Похоже, папочка этой девочки – выходец из Миров Хаоса, а сама малышка…

– Поглощающая жизнь! – Юрао поднялся, вперил суровый взгляд в гнома: – Знали?

– Н-нет! – Мастер даже заикаться начал. – О-о-откуда?! Ликаси с мамой жила, милая девочка очень, тяжело им было, помогал как мог. Ругида против была, уж орала да грозилась, а я ж не мог мимо беды пройти, деньгами помогал, сколько мог, а потом…

– Госпожа Ойоко все узнала! – Не нравилось мне мрачное выражение лица дроу.

– Так от нее скроешь! Узнала, сам не ведаю как, но узнала. Я после работы к Ликаси зашел как раз, знаете, шел через кондитерскую Мелоуина и не удержался, набрал пирожных с каррисой, маленькая так любит их. И только пришел, Ликаси ко мне бабочкой припорхнула, обняла крепко так, знаете, маленькая, а ручонки сильные такие, и тут дверь распахивается – и на пороге Ругида с братцем…

Юрао вскинул руку и азартно поинтересовался:

– А подождите-ка, подождите, у меня вопрос – а старший брат госпожи Ойоко в добром ли здравии?

Гном удивился подобному обороту, но ответил:

– Помер он. В тот же год, как и Ругида, к Бездне отправился, болезнь у них наследственная случилась…

И тут меня словно громом поразило! Поглощающие жизнь – нечисть высшего уровня!

– Сообразила? – обернувшись ко мне, спросил Юрао.

Сглотнув, кивнула. Затем высказала:

– Могу предположить: если госпожа Ойоко портрету соответствовала, то обнаружив господина Ойоко в чужом доме, могла поднять скандал из ревности.

Икренне удивившись, Юр спросил:

– Причем тут ревность, Дэй? По мнению гномов, разбазаривание имущества – самое страшное преступление, которое только может совершить гном по отношению к своей семье. Ты вообще хоть раз видела гнома, подающего бедняку?

– Нет.