– Это Шаен, – обнажил клыки в улыбке пернатый. – Меня можешь звать Ильямин. Наши границы ни разу не пересекал человек, подобный тебе. Ты ледяная, этого мы не можем не признать, а значит, имеешь право здесь находиться. – Дракон обошел меня сбоку, мазнув по ноге одним из хвостов. Точнее, где-то на середине единый хвост расщеплялся на три.

– Эй, – вскрикнула я, заметив, что этим движением он вытащил свое перо из моего сапога.

– Садись, Хранительница, – кивнул он на мою расстеленную дубленку. Сам же пристроился рядом. – Как бы мы ни относились к Алауэн, Сантан дракон. А ты… всего лишь человек, результат запрещенного ритуала. За одно это тебя стоило уничтожить. Но… – Дракон скосил глаза на меня, сидящую у костра. – Видишь ли, за последнее время Сантан и его мать смогли расколоть ледяных на две группы. Большая часть драконов не желает вмешиваться в жизнь живых. Но среди нас всегда были те, кто находит облегчение в чужой боли. Понимаешь меня, дитя человеческое?

Я кивнула: более чем.

– У нас существует традиция, каждый вошедший в ледяное царство рассказывает свою историю. Один раз, более никто не спросит тебя ни о чем.

– С чего начать?

– С начала.

– В эту ночь я столкнулась с иной стороной Фортуны. Обычно-то она ко мне задом, а тут… В общем, тот оскал я еще долго не забуду!..

Так незаметно пролетело несколько часов. Я рассказывала о своих приключениях в компании драконов, ледяные слушали. Иногда мы все вместе смеялись. Почему-то сейчас это не приносило той боли, от которой я пряталась столько дней. Теперь мне и самой было смешно вспоминать свои поступки и слова.

Когда я уже заканчивала, в зале показался вновь прибывший – некрупный дракон, украшенный чудными рогами наподобие оленьих. На его шее, как ни странно, моталась сума. Драконица, которую, кстати, звали Руаной, близко его не подпустила, только забрала поклажу и протянула мне:

– Бери.

– Что там?

– Мы наблюдали за тобой с того самого момента, как ты пересекла границу. И за все это время ты ничего не ела. Удивительно, как до сих пор жива. Морозы и голод нелучший выбор для жизни.

В сумке оказались завернутые в ткань заледеневшие лепешки. Их я успешно разогрела над полыхающим костром. Но только проглотив первый кусочек, поняла, насколько проголодалась. Да, для жизни мне вполне хватит и магии драконов, которой за эти два дня выпито столько, что впору подавиться, вот только тело этим не обмануть. Ему нужна нормальная пища. Так что теперь я вгрызалась в тесто с жадностью сторожевого пса, которых, как известно, держат впроголодь. Так же в сумке обнаружилась фляга и довольно большой, литра на два, горшочек, закрытый плотной крышкой. Внутри горшочка что-то плескалось. Да и магией от него фонило. Оказалось, внутри еще теплый суп – наваристый и сытный.

Вот тут-то я и пожалела о своей грубости в отношении Иаллин. Ложка бы мне пригодилась.

Сытую и согретую, меня начало клонить в сон.

– Откуда все это? – кивнула я на распотрошенную суму.

– У границ тоже живут люди. И разве могут они пожалеть немного еды для замерзающего путника, если попросит ледяной дракон.

Я засмеялась:

– Добрые люди есть везде, особенно когда вокруг много злых драконов.

Глаза совсем слипались, и я начала придумывать, как бы улечься на холодном льду и ничего себе не отморозить. Одной дубленки оказалось мало. Посмотрев на мои мучения, пернатый вздохнул и пододвинул мое несопротивляющееся и вообще размякшее тело к себе. Еще и крылом сверху накрыл. Ильямин оказался не таким уж и холодным, а скорее наоборот, тепленьким, как бок остывающей печки.

– Разбудите как буря уляжется. Мне еще надо ямку для драконьей туши выкопать, – бормотала я в полудреме.