Все ведьмы рыжие - Елена Звездная (2014)

А сам, закрыв глаза, прошептал слово. Не знаю какое, но майка вдруг оказалась надетой на призрачного носителя, и тот, обретя мои черты, прошел сквозь кусты и помчался по тропинке к мосту. Затем Стужев натянул джинсы и вдруг резко схватил меня, снова зажав рот.

Они вышли на порог – двое темных и… Игнат. Ветер донес до нас разговор почти полностью:

– Маргариту не трогать.

– Дайрем, аргаэ хашесср, – насмешливо произнес морак Таэлон.

«Твою мать!» – потрясенно прошептал Князь.

Я в силу ряда причин произнести не могла ничего.

– Нет, – уверенно произнес Игнат… или не Игнат.

И вот тут на пороге появился четвертый участник событий – ураг Херард и насмешливо протянул:

– Она ведьма, Дайрем. Не пустышка, которую ты должен был задействовать, а истинная ведьма.

– Она больше, чем просто ведьма, – Игнат очень странно улыбнулся, – она гора-аздо больше, чем ведьма, мой план сработал.

«Твою мать!» – промычала бы я, будь такая возможность. Что-то подобное сейчас явно думал и Стужев, все крепче сжимающий меня.

– Значит, только найти девчонку и этого странного Князя, – продолжил морак Таэлон. – Кстати, ты уверен в его истинном происхождении?

– Да, – прозвучал глухой ответ, – он внук Кощея.

Я дышать перестала. Кое-кто, напротив, задышал глубоко, часто и зло.

– Потрясающе, – ураг Херард усмехнулся, сверкнув клыками, – и мы, и они приняли меры против человского вторжения на Терру. Нет, Кощеево отродье убивать глупо, он станет прекрасным козырем на переговорах.

И тут Демон с нажимом повторил:

– К Марго не прикасаться, я сам.

– Она опасна, – напомнил в очередной раз Таэлон, – и что ты с ней в дальнейшем будешь делать?

– Запру в Герхоре. – Голос Игната стал хриплым.

Темные переглянулись, и высказался ураг Херард:

– Ты слишком долго жил среди челов, Дайрем. Что ж, я обязан девочке жизнью, верну долг.

И Демон произнес:

– Зов указывает туда, они в лесу.

Три темных смерча сорвались в указанном направлении. То есть только что стояли три вполне себе осязаемых объекта и тут же сорвались тремя природными явлениями.

Дальше было хуже! Игнат сошел на одну ступеньку вниз, причем делал шаг человек, а на землю ступил… не человек. Черты лица заострились, и уши, челюсть выдвинулись, ноги увеличились, как и плечи, волосы стали длиннее, кожа стремительно потемнела. А затем темный стал смерчем…

Когда то, что недавно было Игнатом, умчалось в лес, Князь меня отпустил. Исключительно чтобы прошипеть:

– Елдыга захухренная!

Нет, я не стала возмущаться, я тихо спросила:

– Все так плохо?

– Хреновее некуда, – устало сознался Стужев. – Придется лететь домой.

На это я тихо и с надеждой спросила:

– К тебе?

– Не-а, – задумчиво глядя вдаль, произнес… элемент древнерусского эпоса, – не ко мне… к предкам. – Затем критически осмотрел меня и выдал: – Мама тебя не одобрит.

– Что? – Голос мой прозвучал невнятным писком в ежевичных кустах.

На это мне с усмешкой сказали:

– Пошли, Маргош.

И мы пошли. Стужев… или не Стужев – впереди, придерживая ветки, чтобы по мне не влетело, и я следом, потрясенно глядя в его широкую спину. И вот я шла, шла и пришла к странному выводу:

– То есть ты партизанил, да?

– Давай без инсинуаций.

Долго вспоминала, о чем это слово. Вспомнила, удивилась, почему мой вопрос охарактеризовали как поклеп и клевету, и уже хотела задать следующий, как мы начали спускаться в овраг. Овраг, что странно, был не глубокий… но это пока мы не начали спускаться! А вот едва пошли на спуск, элемент ландшафта увеличился, углубился, из земли зеленый дымок пошел, и я… остановилась.

– Маргош, – Князь остановился, обернулся, – ты, конечно, можешь остаться, но они – не я, их твоя невинность не остановит.

Вспомнила темных, поежилась и пошла…

– А куда мы идем, кстати?