Ты мой закат, ты мой рассвет - Субботина Айя

Звонок телефона снова возвращает меня в реальность, и я хватаюсь за этот звук, как за спасительную соломинку. Может быть, это Антон? Он мне так нужен именно сейчас. Чтобы просто обнял, сказал... любую глупость или даже грубость, но только не оставлял одну, когда мне совсем не на кого опереться.

Но это не Антон.

Это мама.

Она что-то громко говорит в трубку, но я не хочу ее слушать.

— Мам, у меня будет ребенок, - говорю сломленным голосом - и только когда эти слова звучат вслух, до меня доходит весь ужас ситуации. - Мам, это... точно.

— Йени, солнышко... - Она замолкает, и я слышу, как опускается в кресло, точно так же подкошенная этой новостью, как и я.

— Мам, я не знала, клянусь! Я не думала даже! Но... мне было так плохо. Я несколько раз...

— Ты принимала лекарства? - догадывается она. -Да.

Мы обе молчим и синхронно всхлипываем.

— Ты где, солнышко?

— У себя. - Язык беспощадно прилипает к нёбу. - Мне так плохо, мам. Так страшно... Дышать нечем, мамочка...

Жаль, что нельзя вскрыть грудную клетку - может, хоть тогда бы стало чуточку легче.

— Солнышко, все хорошо! Пожалуйста, дождись меня! Я уже еду! Все будет хорошо, слышишь, моя маленькая? Я уже, уже...

Телефон выскальзывает у меня из рук, и я потихоньку сворачиваюсь в эмбрион, обнимая себя руками за колени, покачиваясь, совсем как в тот день, когда всех моих розовых овечек повели на бойню.

Он прав.

Он снова оказался прав - я Не та женщина.

Я не знаю, сколько времени провожу в тишине и пустоте.

Наверное, долго, потому что, когда до меня доходит, что странный раздражающий звук, который все-таки пробирается в свитый мною защитный кокон - это звонок телефона.

Снова.

У меня не так много людей, которые могут ждать общения со мной, да еще и в такое раннее время. Мама уже едет, это точно не папа.

Может быть, Антон?

Я с ужасом смотрю на перевернутый телефон.

Антон проснулся, увидел, что меня нет и подумал... что я ушла? А теперь попросит подать на развод? Или попросит вернуться?

В звонкой колючей тишине собственный смех пугает до чертиков.

Он никогда не попросит вернуться. Потому что я сняла кольца, хоть обещала этого не делать. А теперь мне придется сказать, что он был прав.

Или не придется?

Мы вообще можем больше никогда не заговорить друг с другом, только выхолощено пожелать удачи, выходя из ЗАГСа со свидетельствами о разводе.

На экране действительно имя мужа.

Нужно просто ответить и принять правду.

Например, о том, что он для меня - Мой мужчина, а я для него просто женщина с проблемами, которой нужна нянька, и которая на заслуживает доверия.

Если сейчас скажу ему про ребенка, получится, что снова соврала.

Я прикладываю телефон к уху и боюсь произнести хоть слово.

— Йени?! - Антон почти орет. - Скажи хоть что-то!

— Не кричи на меня, пожалуйста, - отвечаю еле слышно. - Я боюсь, когда ты на меня кричишь. Мне сразу хочется забраться под кровать, хоть там, кажется, нет места для такой взрослой девочки.

Выдох сквозь стиснутые зубы на том конце связи.

Пара крепких выражений, которые почему-то вызывают у меня улыбку.

— Пожалуйста, - очень сдержанно, как будто ему приходится разговаривать со мной и одновременно придерживать дверь, за которой полчища демонов, пытающихся прорваться в наш мир. - Бери трубку, когда я звоню. Сразу. Даже если мы поссорились. Даже если у тебя заняты руки. Просто, блядь, бери чертову трубку!

— Ты снова орешь, - напоминаю я.

— Прости, - уже немного спокойнее. - Просто волновался. Первый раз в жизни не слышал, как кто-то ходит рядом.

— Ты просто не заметил вчера, что я купила на той ярмарке еще и тапки-нешумелки. Думала, брак, а оказалось, что работают.

Я переворачиваюсь на другой бок и, хоть пол вряд ли можно назвать удобным местом, чувствую странное удовольствие от нашего разговора.