Ты для меня? (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Сама Лера вызвала машину лишь спустя двадцать минут — слишком долго провозилась с этой самой сигнализацией. Усевшись на заднее сидение, и мгновенно перехватив восхищенный взгляд водителя, поняла, что выглядит, и правда, эффектно.

Погрузившись в свои мысли, не сразу сообразила, что происходит. А стоило бы, так как дверь автомобиля распахнулась, и ее со словами «Вот так удача!» грубо выдернули наружу. Водитель отреагировал на удивление решительно — быстренько отстегнувшись, ринулся на защиту девушки. Но запал его тут же утих. Сразу же, как в него швырнули пятитысячной купюрой, а потом голосом, превращающим конечности в воск, пояснили:

— Никуда она не едет! Мелкая наказана!

Глава 26

Эмоции захлестнули с головой, полностью подавляя сознание. Укутали плотным, вязким коконом, лишь усиливая свою тотальную власть над телом. Казалось, сквозь него невозможно ни дышать, ни пикнуть.

Лера ощущала столько всего одновременно, что уже и реальность от вымысла отличить была не в состоянии — глобальная перегрузка всех рецепторов!

Возможно, потому и пришла в себя, лишь, когда Давыдов не церемонясь, и довольно грубо запихнул ее обратно во двор. Тут же, будто потеряв всяческий интерес, надежно запер тяжелые ворота. Аккуратно поставил на вымощенную гладким камнем дорожку чемодан с вещами.

И внешне…спокоен, вроде. Только вот, хваленое спокойствие, точность и размеренность движений — все было не настоящим. Маской. Вероятно, попыткой справиться с самим собой, обуздать злость. Однако выходило у Германа…плохо! Отвратительно, если точнее.

Лера отчетливо видела, как трясутся его руки, наверняка мечтающие свернуть ее шею. Едва различимо, но все же. Чувствовала его ярость каждым волоском на своей пылающей коже. Каждой мурашечкой, пробежавшей вдоль покрывшегося мгновенной испариной позвоночника. И даже вечерняя прохлада оказалась не способна остудить разрастающийся внутри пожар. А когда они, наконец, схлестнулись взглядами…

Черт! Да ее едва пополам ни скрутило, от того, что в тех черных дырах, которые были сейчас на месте его глаз, увидела.

Неизбежность. Неотвратимость. Зависимость…их болезненную зависимость друг от друга.

Разглядывал он ее не долго, но предельно внимательно. Ничего не укрылось от пытливого взора. Лера напряженно попятилась, потому, как Давыдов начал уверенно приближаться. Расстояние между ними стремительно сокращалось, а напряжение лишь возрастало. Сердце надрывно громыхало, словно стремилось покинуть грудную клетку. Убить, к чертовой матери, свою бестолковую хозяйку.

Ох, Лера! Вырвать бы тебе твой язык!

К слову, кто сказал, будто воздух нельзя потрогать? Сейчас он казался очень густым, и вполне осязаемым. Что-то лязгнуло, под ногами. Она резко пошатнулась, но, к облегчению, равновесие удержала. Просто, закончилась мощеная дорожка, и начался ухоженный, недавно постриженный, и все еще ароматный газон. Все бы ничего, но в нем полностью утопали ее шпильки. Уходили прямо в землю. Сковывали движения.

Очень вовремя!

Не выдержав, проворно скинула туфли. Лучше уж босой, но твердо стоять на ногах, чем постоянно провоцировать вывих щиколотки. А Герман продолжал теснить Леру вглубь двора. Только отступать далее, в ее планы не входило. Совершенно. Хоть сама и тряслась, при виде глубоко озверевшего мужчины, умом понимала — ничего по настоящему плохого он ей не сделает…наверное.

Отправив к обуви свой маленький клатч, в защитном жесте выставила вперед опустевшие ладони:

— Не приближайся!

В таком состоянии, он пугал. И очень. Поджилки тряслись.

— Так останови!