Ты для меня? (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Не слушай! — Пульсировало в сознании алыми буквами. — У тебя есть его верность! Он так с тобой не поступит.

— Извини, кисуль…ты не должна была меня здесь застать, — коллега состроила виноватую мину. Фальшивую. Насквозь фальшивую. Ни капли сожаления Покровская не испытывала. Дай ей волю, прямо в лицо рассмеялась бы. — И узнать все, вот так, не должна была.

— Что…узнать?

Молчала. Эта с*чка молчала! Словно специально время тянула, изводила, заставляя терзаться в неведении.

Осточертело!

Не желая более продолжать «милую беседу», ринулась к входной двери. Не успела — Покровская преградила путь.

— Он на тебе не женится. Никогда! Я очень, ОЧЕНЬ, очень хорошо его об этом попросила.

Лера едва ни фыркнула с надменностью царицы, над первой частью ее фразы, но вот вторая…что-то насторожило в интонации. Словно со стороны услышала свой безжизненный голос:

— Каким образом?

— Посмотри на меня, внимательнее, — жестами Алина указала на свой смазанный, и сильно потекший макияж глаз. — Никакие мысли не возникают?

— Ревела, как тогда в туалете? — Вернула ее же тоном. — Ползала на коленях, умоляя вернуться?

— Да, отсос*ла я ему! Качественно. Глубоко. По высшему разряду. Нам ли с тобой не знать, как Герман любит запихивать свой член глубоко в глотку. Максимально глубоко. Так что дыхание перекрывает, и слезы из глаз брызжут. А потом, кончает, заставляя захлебываться его спермой. Она у него такая вкусная. Такая сладкая! Согласись, он у нас идеален?

Ее точно пинком в солнечное сплетение ударили. Со всей дури!

В голове стало пусто, или просто уши так сильно заложило?

Лера наивно полагала, что в этой жизни готова ко всему. Нет. Нет! Есть вещи, из-за которых все границы дозволенного стираются. Превращаются в пыль. А собственные эмоции, скручивающие внутренности так, что хоть выплевывай — лишь бы боли не чувствовать, становятся твоим несокрушимым врагом.

Она отказывалась верить словам этой мерзавки. Но, стоило представить…хоть малую долю такой вероятности…и все. Окончательно обезумела. В данный момент саму себя боялась — столь разъяренной и сильной казалась. Словно Дьявол в нее вселился. Ни дать, ни взять.

— Ох, Алина…вкус его спермы — это последнее, что ты запомнишь, перед смертью.

Покровская не успела сообразить, что ей вынесли приговор. Только что! Лера оказалась гораздо проворнее, и мгновение спустя, с невероятным наслаждением сомкнула ладони на шее противницы. Как та не брыкалась, не отбивалась, освободиться от захвата не смогла.

Слабая. Физически слабая!

Чувствуя ладонями ее бешеный пульс, Лера сжимала все сильнее. Лишь когда Алина начала задыхаться, и на ее лице отразился настоящий испуг, искренний, Спирина ослабила хватку. Ровно до такой степени, чтобы кислород продолжал поступать в легкие. Не более. Однако, от соблазна подальше, переместила одну руку с горла на волосы коллеги. Мертвой хваткой вцепилась, сильно дернув. Девушка взвизгнула, не своим голосом.

— Больная! Отпусти, немедленно, истеричка!

— Знаешь, а я действительно больна, — зашипела, угрожающе приблизившись к лицу оппонентки. — Я им больна, понимаешь?! Не удивлюсь, если придушу тебя сейчас, и меня признают невменяемой. Потому что…так любить нельзя. Это одержимость!

— Пожалуйста…

— Нет. Я не отпущу тебя, — осторожно подтолкнула пленницу в сторону дома, — пока при нем не повторишь все, что мне сказала.

— ЧТО?

— А как ты хотела? На слово не поверю — ты та еще лживая дрянь. А вот по его глазам сразу пойму! Тогда, обоих убью.

Очевидно, подобная перспектива испугала Алину куда сильнее возможности быть задушенной. Каким-то чудом девушке удалось вырваться из ее захвата. Не без жертв, правда. Приличный клок светлых волос, так и остался зажатым в кулаке Леры. Но, это было уже и не важно. Не помня себя от гнева, Спирина влетела в дом, хлопнув дверью так, что стены содрогнулись.