Ты для меня? (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

— Помогу, если позволишь…

Она не верила, что произнесла это. Не верил и Давыдов. Замер, недоуменно уставившись на девушку. Нахмурился, словно все «за и против» взвешивал. Наконец, широко распахнул дверь, приглашая войти.

— Позволю!

Оказавшись внутри, Лера всучила ему папку, дабы освободить руки. Герман выглядел столь…пугающе, что сердце зашлось с новой силой. Стараясь не смотреть ему в глаза, подошла на расстояние двух шагов.

Только не ближе. Держать дистанцию.

Сжала легкую ткань рубашки, и…расстегнула пуговицу, ошибочно надетую на другую петельку. Полы распахнулись, открывая взору идеальную мужскую грудь, с порослью грубых волосков.

Боже! Так вот с кого Геракла рисовали!

Отвесив себе приличного мысленного пинка, девушка принялась застегивать рубашку снизу вверх. Пальцы жалило, словно всполохами пламени, в местах соприкосновения их кожи. Она, даже чувствовала мощное биение его сердца!

— Не торопись!

Голос Давыдова действительно звучал так глубоко и хрипло, или у нее начались слуховые галлюцинации?

В какой-то момент все же приблизились друг к другу, и теперь Лера ощущала на своих волосах горячее дыхание мужчины.

— Потерпи. Сейчас. Осталось всего две…

— Отлично получается.

— Это потому, — рискнула посмотреть Герману в глаза, — просто, у меня пальцы меньше.

— Верхние три оставь, как есть.

— Хорошо.

Поспешно застегнув последнюю пуговку, хотела отступить. Не успела. Мужчина схватил за запястья, и принялся детально изучать ее пальчики.

Табун мурашек промчался по спине, каким-то чудом концентрируясь на затылке.

С губ сорвался изумленный вздох.

— И, правда, — произнес он почти шепотом, — совсем ведь крошечные.

Ой, мамочки…

— Обычные, — Лера испуганно освободила руки, — как у всех!

— Надеюсь, снимать ее проще. Иначе придется будить тебя среди ночи.

Главное, вернись…

Через силу улыбнулась:

— Проще. Сможешь и сам. В каком бы состоянии…ни приполз.

Давыдов надменно хмыкнул, и переключил внимание на папку, которую держал все это время в руках.

— За подписью, стало быть.

— Да.

Пока Герман шел к столу, Валерия украдкой взглянула на тумбочку, где совсем недавно покоилась ее резинка.

Пусто. Ничего «её» там уже не было.

— Лера?

— А?

Встрепенулась, сталкиваясь с взглядом черных глаз.

— Ты, только что рассматривала мою кровать?

— Нет!

Второй раз за вечер Давыдов равнодушно пожал плечами, мол, нет, так нет, и уткнулся в бумаги.

— Во сколько ты вернулась?

Вопрос застиг врасплох.

— Почти в десять.

— Твой рабочий день разве не до шести часов?

Герман начинал злиться на пустом месте. Она чувствовала это каждой клеточкой своего тела, и сама буквально вибрировала от напряжения.

— Официально, да. Но на деле, я должна находиться на рабочем месте до тех пор, пока нужна руководителю. За то и выплачиваются сверхурочные, если ты не знал.

— Хочешь сказать, что все это время провела на работе?

Да какая ему разница?

— Нет! Хочу сказать, что не обязана перед тобой отчитываться на тему «когда, как и с кем» провожу свободное время! — Отрезала стальным голосом.

Видимо зря…

Папка в руках Давыдова с шумом захлопнулась, а сам он демонстративно откинулся на спинку кресла. Лера нервно сжала пальцы в замок.

Прощай, наваждение! Здравствуй, суровая реальность!

— Забирай это, и выметайся!

— Но…

— Обсудим на работе.

— Герман! — Возмущению не было предела. — Ты, что, серьезно?

— Трудности с синхронным переводом, милая? Пошла вон!

— Ладно! — Девушка подняла ладони вверх, в примирительном жесте. — Черт с тобой! Я скажу. Только, проверь. Если, все верно — подпиши. Пожалуйста!

Он долго смотрел на нее. Очень долго.