Ты для меня? (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Лера бесшумно спустилась по широкой лестнице, и замерла прислушиваясь. В доме горел приглушенный свет, как бы намекая, что хозяева давно отдыхают. И не удивительно, уже половина второго, если верить настенным часам. Ее это немало удивило. Оказывается, спала-то она не больше часа. А по ощущениям, будто половина ночи осталась позади.

Пройдя на кухню, жадно припала к графину с водой, даже не потрудившись наполнить стоящий рядом с ним бокал. Как итог, пара настырных струек полилась по подбородку.

Спирина вернула графин на место, быстро отряхиваясь. В этот момент и услышала их голоса, доносящиеся из гостиной.

Станислава Юрьевича, и Маргариты Алексеевны.

Отчего-то, опасалась выдать свое присутствие. Стыдно. Потому и забилась в самый темный угол кухни. От волнения, сердце стучало где-то в горле.

— Почему ты сидишь здесь? — Довольно грубо поинтересовался Давыдов. — Почему, просыпаясь среди ночи, я не нахожу жену рядом с собой?

— Странно…

— Что странно?

— Что ты, вообще, мое отсутствие заметил.

Она произнесла это так равнодушно, а вместе с тем, так горько.

Сказать, что Лере стало не по себе, ничего не сказать.

— Странно, что вспомнил о жене. — Продолжала она. — Я ведь, теперь, большую часть ночей здесь провожу. К тебе прихожу лишь под утро. И ты ни разу не заметил…

— Знаешь же, что я устаю на работе. И очень крепко сплю.

— Знаю. Знаю, дорогой.

— Да, что с тобой, Рита?

— Пусти меня! — Зашипела женщина, очевидно, вырываясь. — Не прикасайся!

— Не своди с ума. Что происходит? Ты избегаешь меня. Уже не первый месяц! Не подпускаешь к себе, словно наказываешь. Шарахаешься, как от прокаженного. Должна же быть причина!

— Причина есть. — Ее голос дрогнул. — Не могу так больше. Я хочу развестись!

Лера закрыла рот ладошкой, чтобы не издать ни звука. Потому как, в повисшей гробовой тишине был слышан каждый вздох.

О, Господи! Да, как же это?

— Что? — Голос Станислава звучал низко и глухо. — Повтори-ка!

— Я — не попугай. И ты меня прекрасно слышал.

— Почему?

— Стас!

— Почему?

— Стас, пусти! Мне больно, Стас!

— Чего тебе не хватает, а? У тебя все есть! Я всем обеспечил и тебя, и детей. Любой каприз в жизнь воплощаю. Ты можешь купюрами, вместо туалетной бумаги вытираться. Так чего, тебе бл*ть, не хватает?

Женский всхлип разрезал ночную тишину.

— К черту, твои деньги! Мне тебя не хватает. Тебя!

— Рита! — Изумленно. — Вот же я. Весь твой. Только руку протяни. Прикоснись…

— Нет. — Снова всхлип. — Нет…не мой.

— Разлюбила, значит.

— Нет.

— Не рви мне душу! Говори уже прямо.

— Годы берут свое, Стас. Как бы я не старалась, мое тело меняется. Никогда уже, не стать мне молоденькой девочкой, которой влюбилась в тебя, без памяти. Теперь тебя другие девочки окружают, да без устали, вешаются. Молодые. Красивые. Без принципов. Без морали. Из-за денег. Из-за престижа. Я так не могу. Не составить мне им конкуренцию. Я все понимаю.

— Что все это значит? Ты с ума сошла?

Голос Станислава звучал ошарашенно.

— Посмотри мне в глаза, Давыдов. Посмотри и скажи, что никогда — ни разу в жизни — не изменял мне.

Мужчина прокашлялся.

— Рита…

— Не будь трусом! Отвечай!

— Однажды…

Сердце Леры разбилось вдребезги, одновременно с отчаянным всхлипом несчастной женщины. Все еще зажимая рот ладошкой, опустилась на ближайший стул. Ноги не держали.

Послышался звук пощечины. Хлесткой. Звонкой.

Если бы это могло уменьшить ее боль…