Уитни, любимая. Том 2 - Макнот Джудит (1999)

Вторая партия началась немедленно вслед за тем, как первую Уитни удалось свести вничью. Некоторое время после отъезда отца и тети Энн девушке было не по себе, но по мере продолжения игры соперники начали немилосердно критиковать друг друга, обмениваясь ехидными замечаниями.

Расставив локти на шахматном столике и подперев подбородок кулачками, Уитни заметила, что Клейтон взялся за коня.

– Крайне неосторожно с вашей стороны, – заметила она, но он лишь коварно улыбнулся и сделал по-своему.

– Вы не в том положении, чтобы давать советы, особенно после столь рискованного хода, мисс.

– В таком случае не жалуйтесь, что я вас не предупредила, – бросила Уитни, постучав длинным аккуратным ноготком по пустому квадрату, и задумалась над следующим ходом.

Подавшись вперед, она подвинула ладью и уселась в прежней позе. Каждый раз, потянувшись за фигурой, она не замечала, что взгляду Клейтона открывается вид соблазнительно белоснежных округлостей, и в конце концов ему пришлось собрать последние крупицы самообладания, чтобы сосредоточиться на игре. Туфельки девушка успела сбросить давным-давно и теперь свернулась в кресле, подобрав под себя ноги. Роскошные волосы в беспорядке легли на плечи, зеленые глаза сверкали дьявольским лукавством, и она, сама того не сознавая, представляла настолько захватывающую картину, что Клейтон то терзался стремлением отбросить столик, притянуть ее к себе на колени и насладиться драгоценной добычей, то мучился не менее соблазнительным желанием просто откинуться в кресле и бесконечно смотреть на нее.

Каким образом она ухитряется одновременно быть неотразимо прекрасной женщиной и очаровательно невинным ребенком? Невероятное смешение интригующих и манящих контрастов! На протяжении всего лишь одного вечера она обращалась с ним с холодным пренебрежением, яростным негодованием, неукротимым гневом и сейчас – с веселой дерзостью и беззаботной непочтительностью, которые Клейтон находил для себя совершенно новыми и опьяняющими.

Подстрекаемая духом соревнования и захваченная атмосферой дружеской перепалки, Уитни подняла глаза и, ослепительно улыбаясь, осведомилась:

– Размышляете, каким должен быть следующий ход, или сожалеете о последнем, милорд?

– Разве вы не та самая юная леди, – хмыкнул Клейтон, – которая всего несколько часов назад сообщила, что не собирается называть «милордом»[5] ни одного мужчину в мире?

– Я сделала это лишь затем, чтобы отвлечь вас и заставить сдаться. Однако вы не ответили на мой вопрос.

– Если хотите знать, – пробормотал он, делая совершенно неожиданный ход королем, – я не переставал удивляться, что побудило меня играть в шахматы с женщиной, хотя каждому известно: эта игра требует холодной мужской логики.

– Тщеславное, самонадеянное чудовище! – засмеялась Уитни, ловко предотвращая готовящуюся на ее слона атаку. – Не могу понять, зачем я трачу свое мастерство на столь слабого противника!

Прошел еще час. Темная головка Уитни была наклонена над шахматной доской. Девушка в раздумье оценивала положение на поле. Еще три хода, и она, возможно, выиграет!

– С каким коварством вы заманили меня в эту невыгодную позицию, – пожаловалась она, когда Клейтон сделал именно тот ход, который она предвидела.

– Считаете, что заманили меня в ловушку? – отпарировал он.

Пока Уитни обдумывала следующий ход, Клейтон обернулся и кивнул слуге, стоявшему навытяжку около двери с той минуты, как отец и тетка Уитни уехали.

Повинуясь молчаливому приказу герцога, лакей подошел к столу, на котором стояло несколько хрустальных графинчиков, и налил в бокал янтарной жидкости, а потом, помедлив, вопросительно взглянул на хозяина, не зная, что предпочтет молодая дама. Клейтон поднял два пальца в знак того, что Уитни тоже захочет бренди.