Лисий хвост или По наглой рыжей моське - Жданова Светлана (2011)

Тихий, спокойный голос словно заморозил все внутри. Стало страшно… очень страшно. В последнее время я совсем забыла, с кем имею дело и насколько этот нелюдь опасен. Для меня. Словно и не сидела в каменном мешке, и не он стоял рядом, причиняя боль телу и сердцу, в котором уже успела поселиться привязанность к кареглазому эльфу. Теперь же… поманил, я и рада снова поверить.

Права была черная хвиса — ничего мы для них не значим.

— Рейвар, чего ты Лисичку пугаешь? — тут же вступился за меня Хельвин. И даже, подсев поближе, погладил по неразумной голове. — Ей и так несладко пришлось, спасая, между прочим, твою жизнь.

— А то, что у меня пол-отряда раненых и из Лииса вытащили три стрелы и едва вернули парня с того света, это так — мелкие лисьи шалости? Она подставила нас под удар. С Юстифой я сам мог разобраться. В конце концов, ее яд не смертелен, а воспаление можно снять. Надеюсь, Елна поняла, что этой в замке нет, и уже едет к нам. А вот за то, что у нее здесь работы непочатый край, надо сказать спасибо рыжей вертихвостке, которой просто не сидится на месте. — Он чуть сощурил глаза, отчего их нездоровый блеск пугал еще сильнее. — Но больше всего мне интересно, как ты оказалась здесь раньше нас. По времени твоя история ну совсем не сходится с реальными событиями.

— Ты хочешь, чтобы я ответила честно? — посмотрела я на него.

— Да. Твоей лжи я уже наслушался.

— Тогда я помолчу. Правду все равно сказать не могу, а слушать ложь ты не хочешь.

Темные глаза начали наливаться красным.

— Рейвар! — резко прикрикнул на него Хельвин.

Тот тряхнул головой.

Ага, теперь понятно, зачем здесь этот всклокоченный полукровка — успокоить своего лэй’тэ и не позволить ему придушить кого-то рыжего и чересчур глупого.

Ну не могу же я сказать про Кая. Во-первых, это будет выглядеть нелепо. «Один знакомый бог подкинул», — вот звучит-то! По мне и так дурдом плачет, с этим иномирьем-то, а тут еще такие признания. А во-вторых, Кай предупреждал — им нельзя напрямую вмешиваться в дела смертных, следовательно, надо держать его участие в секрете. Эх, как это все неправильно и по-идиотски! Хотя разве у меня по-другому бывает?

Нет, я таки поражаюсь этим мужчинам. «Ничего не чувствую, почти не болит, никому ничего не скажу…» А то, что я проснулась от скрежета чьих-то зубов и слабых стонов, — просто почудилось, да? Так бы и покусала его за подобную глупость! Но жалко страдальца. Ему ведь по моей вине досталось.

Тяжело вздохнув, я села и из своего угла, куда забилась после ухода Хельвина, спросила:

— Ты хоть рану чем обработал или поплевал и замотал?

— И чего рыжим не спится? Промыл и мазью намазал, — все же ответили мне. — Завтра Елна должна приехать.

— Ага. Завтра. А если ты до этого времени помрешь, что — опять я виновата окажусь?

— Еще как окажешься, — усмехнулся «больной», и у меня просто руки зачесались проверить, что там с его боевым ранением, попутно сделав побольнее. Рейвар, кажется, об этом подозревал и недоверчиво косился в мою сторону.

— Поэтому я хочу сразу обезопасить себя и убедиться, что ты точно помрешь! — Вот так-то! Я тоже умею зубки показывать. — И, между прочим, я даже отсюда чую, что рана загноилась. Хочешь, чтобы у тебя интоксикация произошла?

Рейвар нахмурился. А я занялась поиском своей рубашки. Где же она? Помню, вот здесь бросила… то есть положила, когда обернулась. Если уж приходится спать в одной палатке с этим ушастым соблазном, то надо максимально обезопасить себя. А отпускать меня Вареник не собирался — ради моей же сохранности, по его словам.

— Где же рубашка? — не найдя оной, начала возмущаться я. — Вот ворье, только, понимаешь, новой вещью разжилась — обязательно кто-то прикарманит!

— Я велел Хельвину ее сжечь. Это вещь Юстифы, нечего ей здесь делать.