— Да. Не знаю, кому ты там что обещала, но здесь тебе слишком опасно — Юстифа тебя уже приметила. Две хвисы на одной территории долго жить не смогут. Если будешь и дальше упрямиться, поедешь перекинутой через седло.

— Рей, не надо! — закапризничала я.

Ой, кажется, опять его не так назвала, вон как глазами блестит.

Но вместо очередной нотации меня за болтливый язык наказали весьма оригинальным способом — проведя влажную линию по губам.

Задохнувшись от ярких ощущений, едва не позабыла, кто я и что я. Но попытка поймать его губы закончилась неудачей: Рейвар, как ни в чем не бывало, выпрямился и посмотрел на меня серьезными карими глазами.

Опять дурой выставил!

Покраснев, как зрелая свеколка, я начала выбираться из этого сладкого дурмана мужских рук… и ног, в которых чуть не запуталась. И вообще! Запудрил мне мозги, изверг. Конечно, он же знает, как с такими дурочками влюбленными обращаться, сколько их там у него было, пока по миру мотался? А я так, очередная проходная. Да еще и хвиса, со мной можно даже не считаться. Правильно, чего там, с хвостом — значит, зверушка ручная… или вообще — курица, которая не птица.

— Никуда я не поеду, — резко развернулась я в порыве праведного гнева. — Ты моей жизнью не распоряжайся. Хватит уже, натешился. Поищи другую дуру, закидоны твои терпеть. — Горло, словно в тисках сжало, ни сглотнуть, ни выдохнуть. — Все, что мог, уже вытоптал, последнее оставь. Не подходи, — подняла я руку, когда он встал. Думаю, мы оба понимали — стоит ему меня коснуться, и я больше не смогу уйти. Что будет в результате с ним — я даже не хочу предполагать. Сможет ли он потом отпустить меня… или сделает это с той же легкостью, как и отдал некогда Бартоломео? Не хочу этого знать, не хочу! — Пожалуйста, не надо меня больше мучить, я очень устала.

Мне не хотелось реветь прямо здесь, хотя слезы уже распирали глаза, отчего окружающий мир подернулся солоноватой пленочкой. Я даже моргнуть боялась, дабы не пролить клокочущее внутри.

Так, вся моя одежда у Файты, но появиться у кибитки циркачей подобно моральной смерти, не выдержу я сейчас расспросов и утешений. В конце концов, сама виновата. Меньше надо было мечтать, лучше бы по сторонам смотрела да помнила — короткая дорога не всегда самая лучшая. А тот, кто рядом, не всегда друг.

Успокоившись, я пришла к циркачам. К тому моменту уже приняла решение — доигрываю в эти божественные игры и сваливаю домой, к Интернету с его дружбой на расстоянии, к привычному уюту родного дома, к санаторно-курортному отдыху раз в год, к большим городам, к горячему душу, к электрическому чайнику и новостям в восемнадцать тридцать. К родителям, которые всегда принимают ребенка таким, какой он есть, а свои попытки засунуть его в определенные рамки объясняют тем, что желают ему счастья. К своему домашнему зоопарку. К кнопочкам компьютера. Ох, датам столько всего! Пирожные в кафе с подружками, неожиданные поездки, перебрасывание попкорном в кино!

Вот. И зачем мне менять все это на какого-то Вареника, который и сам не ам, и другим не дам. Тьфу на него! Герой-любовник тут нашелся.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, я опять по самые длинные ушки закопалась в тряпках. Эх, понеслась душа в рай! На этот раз мы выбрали для меня шутовские штаны, сшитые из ярких лоскутов, надевать которые было сущим наказанием из-за хвоста, белую рубашку с широкими рукавами и в довершение ко всему — зеленую жилетку с тысячью карманов. Файта помогла мне забрать волосы в два высоких хвоста и нарисовала широченные стрелочки у глаз, отчего они стали еще более похожи на лисьи.

Мне понравился этот маскарад. Да и окружающим тоже. Теперь я могла спокойно запрыгнуть на спину Мики и закричать: «Покатай меня, ба-альшая черепашка», что четырехрукий с удовольствием делал.