Рейвар потряс головой, скидывая с волос капельки талой воды, и нахмурился. Потом узнал поле, раскинувшееся перед ним, и обернулся лицом к храму. Сейчас ему было как-то не до вежливости, и он понадеялся, что после такой молитвы всебогиня простит ему непочтительный стук ногой. Все равно, судя по вмятинам на медных листах, которыми были обиты двери, такое обращение тут не впервой.

В узкой щели приоткрытых створок показалось остренькое, симпатичное личико одной из прислужниц. Она, было, нахмурилась при виде мужчины, но тут ее взгляд упал на его ношу. Что-то замычав, чернявая девка дернула тяжеленную дверь на себя, а сама убежала. Рейвар вошел, но не успел сделать и десяток шагов в глубь храма, как открылась боковая дверь и появилась настоятельница, невысокая худая женщина средних лет.

— Снова вы? Кого на… Лиска?

Его быстро взяли в оборот, заставив отнести девушку в одно из жилых помещений, из тех, где мужчинам бывать не положено. Пока молоденькие прислужницы выпутывали Лису из одеял, их настоятельница вытаскивала содержимое сумки, собранной Елной, однако, даже не притрагиваясь к сопроводительному письму. Женщину, следящую за хозяйством, срочно отправили греть воду. К радости Рейвара, особо расспрашивать его не стали и даже не выгнали, хотя, судя по взглядам, присутствию мужчины тут не очень-то рады.

Раздев Лиску, женщины быстро очистили и обработали многочисленные раны. Действовали они довольно умело и споро, что наводило на интересные мысли. Вот только в данный момент Рейвару было не до опыта скромных жриц всебогини. Обработав мелкие раны, Олта взялась за ту, что была на задней стороне бедра, под ягодицей. Тут перевернутую на бок девушку пришлось держать, пока настоятельница острым посеребренным ножом вычищала поврежденную плоть. Сжав одной рукой ноги хвисы, другой Рейвар прижал круглое бедро, придерживая также и хвост. Елна не зря сразу потребовала, чтобы Лиска сменила ипостась, — мало того, что неудобно, так еще и волосок в чистую рану может попасть.

Когда лечение закончилось, девушка, измученная болью, едва дышала. И только тогда настоятельница, шепча себе под нос молитву, потянулась к ошейнику. Он чуть ли не сам расстегнулся, стоило ее пальцам коснуться замка.

— Ну, вот и все. Осталось забинтовать раны. На ней быстро заживает.

Рейвар, осторожно гладящий Лиску по волосам, усмехнулся. Елна, привыкшая к полукровкам, всегда жаловалась на хвисью регенерацию.

— А вам следует поспать. С ней ничего не случится за пару часов. И не надо на меня так подозрительно смотреть, убивать во сне вас никто не собирается. Пусть Лиска сама разбирается.

Спорить он не стал. После двух суток без сна и пары часов волнений в голове шумело, а глаза при слове «спать» начали слипаться. В маленькой комнатке, выделенной ему, он быстро разделся и, повесив над дверью один из своих многочисленных охранных амулетов, попросту упал на постель.

Когда же открыл глаза, за окном пели птицы, а воздух в келье казался спекшимся и очень густым. Если сейчас около полудня, то он проспал немногим меньше суток. Есть у него такая дурная, по мнению многих, привычка — в походе и при каких-то важных событиях спать по несколько часов, а затем наверстывать, когда все заканчивается. Значит, и теперь его организм решил, что приключения позади и здесь достаточно безопасно.

Первым делом он проверил Лиску, лежащую в той сомнительной комнате. Все такая же осунувшаяся, сейчас она хоть не походила на несвежего зомби. Кожа порозовела, дыхание выровнялось, а главное, от нее больше не пахло нездоровой горечью. Скорее уж… вареной курицей! И точно, вон на полке плошка с остатками бульона. Рейвар улыбнулся: если она поесть успела, то точно на поправку идет.

— Я ей травок особых дала, — вошла Олта. — И для организма полезно, и поспит еще. А то не успела глаза открыть, чуть девчонок не заболтала. А ей лежать надо, не дай богиня, ткани сместятся, шрам некрасивый будет.