О смертельных схватках и их победителях - Звездная Елена (2016)

Именно в этот момент я испытала дикое сожаление, что вообще попала на эти Мертвые игры! Все оказалось не просто сложно, а неимоверно сложно! И я бы отказалась от участия вот сейчас, вот прямо в этот момент но… Гобби. Точнее уже Габриэль. И я не могу, просто не в силах лишить его надежды на обретение жизни. Я должна попробовать. Да, мне будет сложно, и мне уже очень страшно, страшно настолько, что захотелось все бросить и уехать обратно в столицу четвертого королевства и спокойно учиться на артефакторском, но… Гобби. Не прощу самой себе, если хотя бы не попытаюсь.

— Теперь говори, зачем примчалась, — произнес лорд Гаэр-аш.

Поежившись от его тона, нерешительно начала:

— У вас в том… — как же его назвать, — зале для ритуалов, есть… символы и…

Умолкла под внимательным взглядом ректора. Сжалась.

— То есть обладания магией Смерти тебе мало, хочешь еще и в запрещенных ритуалах погрязнуть?!

Почему-то накатило чувство жгучей обиды и я резко ответила:

— Вы сами в них в свое время погрязли!

Слегка поморщившись от моего восклицания, Гаэр-аш спокойно ответил:

— У меня была цель, стоящая даже такого.

— У меня она тоже есть! — напомнила срывающимся голосом.

Ректор возразил глухим:

— Я любил эту женщину, ты подобрала приблудного зомби.

Даже говорить ничего не стала, хмуро глядя на Гаэр-аша. Он вопросительно вскинул бровь в ответ. Я продолжала молчать. Ректор усмехнулся и демонстративно расслабился в кресле, недвусмысленно намекая, что у него еще масса свободного времени, а проситель тут к слову я. Пришлось к этим самым словам и перейти:

— Я люблю Гобби, и он не приблудный, он просто зомби. И…

Гаэр-аш резким движением поднялся. Прошел к стене, протянув ладонь несколько секунд стоял молча, а затем… затем я почему-то спросила:

— А почему я сейчас могу разглядеть заклинания некромантов только с закрытыми глазами?

— Это очень сложный вопрос, Риаллин. Я могу ответить кратко и точно, но в этом случае ты повторно впадешь в истерику, а на вторую твою истерику времени нет.

Такая отповедь обидела. И я зло ответила:

— Я не истеричка, лорд Гаэр-аш.

Пожав плечами, глава Некроса насмешливо произнес:

— Ладно. У тебя глаза мертвых.

Это очень хорошо, что я сидела. Это даже замечательно. Это…

— Что?! — голос упал до сиплого шепота.

Обернувшись через плечо, Гаэр-аш со своим издевательским спокойствием пояснил:

— Ты видишь магию так, как ее видят мертвые. Особенность магии Смерти.

Резко выдохнув, я раздраженно проговорила:

— Знаете ли, вторая фраза гораздо более щадящая, нежели первая. И да — после заявления, что у меня мертвые глаза, действительно можно впасть в истерику!

— А я предупреждал, — усмехнулся ректор, и вывел знак семи печатей.

Запрещенный знак. Им обычно самую неспокойную нежить упокаивают.

— Магия Смерти передается по крови, — неожиданно продолжил Гаэр-аш. — Я не знаю где Тадор Шерарн взял кровь столь сильного мага Смерти, чтобы застраховать тебя от выгорания, но… Сложно сказать, Риа, что для тебя было бы лучше — стать магом, крайне опасным и запрещенным, или выгореть тогда. Чем дальше, тем больше я склоняюсь к мысли, что выгорание было твоим единственным спасением.

Я так не считала вовсе.

— Ты стремишься к свободе, — ректор, начал вырисовывать на стене знак Кхада, чем сильно удивил меня, — но обладаешь именно теми способностями, какие весь магический мир держит под строгим контролем, а проще говоря — под замком. Что артефакторы никогда не получают вожделенной свободы, что маги Смерти. Слишком опасны, особенно если обладают выдающимися способностями, а ты крайне одаренный артефактор и, безусловно, сильный маг Смерти.

Ощущение, что навалилась тяжеленная плита. Могильная.