Глаза тьмы - Кунц Дин Рей (2008)

Герцогини, по большей части вдовы и старые девы, частенько ходили вместе на ленч или обед. Поздравляли тех, кому удалось сорвать джекпот, а когда кто-то из них умирал, дружно провожали подругу в последний путь. Вместе они составляли странное, но заметное сообщество, принадлежность к которому вызывала чувство удовлетворенности. В стране, поклоняющейся молодости, большинству пожилых американцев искренне хотелось ощутить себя частицей некоего целого, но в отличие от герцогинь они так и остаются одинокими.

Дочь Вивьен, ее зять и трое внуков жили в Сакраменто. Пять лет, с тех пор как Вивьен исполнилось шестьдесят пять, ее уговаривали переехать к ним. Она любила их, как саму жизнь, знала, что приглашают ее от чистого сердца, а не из чувства вины или долга перед стариками. Тем не менее жить в Сакраменто она не хотела. После нескольких визитов туда решила, что это один из самых скучных городов страны. Вивьен нравился шум, яркие огни, суета Лас-Вегаса. Кроме того, живя в Сакраменто, она не могла быть никелевой герцогиней, более не считалась бы какой-то особенной, превратилась бы в еще одну старушку, живущую с семьей дочери, коротающую оставшееся до кончины время.

Такая жизнь представлялась ей невыносимой.

Более всего на свете Вивьен ценила свою независимость. И молила Бога о здоровье, чтобы она могла работать и обслуживать себя, пока не придет ее время и во всех окошечках машины жизни не выскочат лимоны.

Вивьен заканчивала мытье пола, думая о том, какой ужасной была бы жизнь без ее подруг и игровых автоматов, когда услышала какой-то шум в другой части дома.

Замерла, прислушиваясь.

Компрессор холодильника смолк. Тихонько постукивали часы.

После долгой паузы загремело в другой комнате. Опять наступила тишина.

Вивьен подошла к столику у раковины, выдвинула ящик, выбрала нож с длинным острым лезвием.

Мысль позвонить в полицию у нее даже не возникла. Если б она позвонила и убежала из дома, по приезде они могли и не найти взломщика. Подумали бы, что она — придурковатая старуха. Вивьен не хотела, чтобы пошли такие разговоры.

А кроме того, после смерти Гарри, уже двадцать один год, она заботилась о себе сама. И преуспела в этом.

Она вышла из кухни, нащупала выключатель справа от двери. В столовой никого не увидела.

В гостиной зажгла торшер. И здесь никого.

Уже собиралась направиться в кабинет, когда обратила внимание на фотографии, которые висели над диваном. Их всегда было шесть, а не четыре, как сейчас. Но поразило Вивьен не столько отсутствие двух фотографий, как покачивание остальных на крючках. Никто их не трогал, никого рядом не было и тем не менее на глазах Вивьен две фотографии неожиданно застучали по стене, потом соскочили с крючков и упали на пол за спинку бежевого дивана.

Вот этот звук, постукивание фотографий по стене, она и услышала на кухне.

— Что за черт?

С крючков соскочили и две оставшиеся фотографии. Одна упала за диван, вторая — на него.

Вивьен изумленно моргнула, не в силах понять только что увиденное. Землетрясение? Но пол под ногами не дергался, оконные стекла не дребезжали. Если бы действительно был подземный толчок, достаточно сильный, чтобы сбросить фотографии со стены, без этого бы не обошлось.

Она подошла к дивану, взяла фотографию, которая упала на него. На ней запечатлели Дэнни Эванса, как, впрочем, и на пяти остальных. Эту фотографию сделали, когда Дэнни было десять или одиннадцать лет, симпатичный мальчуган с каштановыми волосами, темными глазами и обаятельной улыбкой.

Вивьен подумала: а может, военные провели испытание ядерного оружия, поэтому и задрожали фотографии. Невадский ядерный центр, где несколько раз в год проводились подземные испытания, находился менее чем в ста милях от Вегаса. И когда военные взрывали что-то особенно мощное, в Лас-Вегасе качались высокие отели и тряслись все дома.