Том 6 Лорд Эмсворт и другие - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2000)

К завтрашнему отъезду готово было все — вещи и волосы она уложила, кота Фредди отнесла к соседке и думала теперь о том, что сказал дядя Себастьян.

Говорил он сбивчиво, она не все поняла, хотя о замке много слышала, но главное — среди опасностей дядя упомянул некоего Парслоу.

И вот она думала, не тот ли это Табби[90] Парслоу, которого так хорошо знала Моди Монтроз.

Глава четвертая

1

За исключением (и то сомнительным) миссис Эмили Пост,[91] самых надменных герцогинь и покойной Корнелии, матери Гракхов, английская барменша, наученная держаться с королевским достоинством в любых обстоятельствах, поистине несравненна, когда речь идет об осанке.

Назавтра из вагона вышла не робкая Моди Стаббз, а блистательная миссис Бенбери. Иной представитель того, что называют мещанством, дрожал бы от одной мысли о лежбище аристократов, она же — не утратила спокойствия и сдержанности, как не утратила бы их во львином рву[92] или в огненной печи.[93] Благодаря своей профессии она видела столько пэров, выброшенных за дверь ее королевства, что голубая кровь ничего для нее не значила.

Радуясь возможности возобновить былую дружбу, Галли встретил ее, и они обнялись на перроне. Потом он повел ее в «Герб Эмсвортов», не только по доброте, но и для того, чтобы подготовить получше, пока не поднялся занавес.

Когда встречаются старые друзья, они начинают с расспросов. Первый друг спрашивает второго, как там Джимми такой-то, а второй первого — как там Билли сякой-то. Не забыты и Том — ну, этот, и Дик — ну, знаешь, и Гарри — тот самый, и, наконец, Джо — как его, который замечательно изображал дерущихся котов после третьей рюмки.

Все это уложилось в путь от станции, а теперь, в саду, попивая прославленное пиво, они перешли к главному. Такой галантный человек, как Галахад, начал, естественно, с комплимента.

— Ну, знаешь, — сказал он, глядя на Моди с искренним восхищением, — ты ни на день не постарела. Поразительно!

Да, годы и впрямь почти не коснулись прекрасной сыщицы. Возможно, она была чуть величавей, чем подобие песочных часов, которое являлось взору в «Крайтириен», но и в «Гербе Эмсвортов» хозяин, его подрастающий сын и полдюжины посетителей глядели на нее в изумлении. Когда она вышла, они только что не зааплодировали.

— Спасибо, милый, — сказала она. — Ты и сам неплохо выглядишь.

В голосе ее сквозило то удивление, которое всегда сквозило в голосах людей, встретивших Галли после долгого перерыва. Явление это входит в число извечных тайн. Летописец Бландингского замка написал когда-то, что совершенно неправедная жизнь, против всякой справедливости, сохранила Галахада в удивительной форме. Как удавалось так выглядеть человеку, чья печень должна бы находиться в кунсткамере, понять не мог никто.

Суровые слова, но оправданные. Галахад Трипвуд походил не на позор семьи, каким его считали сестры (Констанс, Дора, Гермиона и т. п.), а молодым трезвенником, который в жизни не пил ничего, кроме йогурта, пивных дрожжей и мелиссы. Сам он объяснял такой вид прилежным курением, питьем и твердой верой в то, что нельзя ложиться раньше трёх часов ночи.

— Да, не жалуюсь, — отвечал Галли. — Сельская жизнь…

— Наверное, ты скучаешь?

— Нет, не скажи. Дело вкуса. Бедный Рожа Биффен совершенно здесь не прижился. Помнишь Рожу? Он недавно уехал, не выдержал. Жаль, он бы нам помог. Твоему дяде, при всех его добродетелях, чего-то не хватает. Я бы его не поставил в авангарде. В таких переделках нужны дворецкие иного рода — наглые, молодые, готовые на все.

— Как поживает дядя Себастьян?

— В общем, ничего. Страдает, конечно. Темные круги под глазами — из-за тревог об Императрице. Приближается выставка, он вложил в это почти все деньги. Кстати, я тоже. Одна надежда на тебя, ты уж постарайся! Следи за девицей Симмонс, опасность сгустилась там. Дядя все тебе объяснил?