Том 6 Лорд Эмсворт и другие - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2000)

Румянец потемнел. Не в первый раз за сорок лет, миновавших с той поры, когда она носила косички, а он, не боясь народного гнева, — бархатный костюмчик, леди Констанс пожалела, что воспитание не позволяет бить гостей. У ее локтя стояло подходящее пресс-папье; но хозяйка, у которой череда гувернанток отняла право на, скажем так, физическое самовыражение, прибегла к высокомерию.

— Тебе что-то нужно, Аларих? — спросила она тем ледяным голосом, которого так боялся ее старший брат.

Герцог был храбрее графа. Холод чужих голосов его не трогал. За всю долгую жизнь его ни разу не сравнили с нежным цветком.

— Хотел поговорить. Черт знает что за дыра! Никого нет. В жизни больше не приеду. Подошел к Эмсворту, а он как прыгнет!

— Наверное, он тебя не слышал. Ты же знаешь, какой он рассеянный.

— Рассеянный! Он сумасшедший.

— Нет!

— Да. Что я, сумасшедшего не узнаю? Мой папаша был тю-тю. И брат Руперт. И племянники. Посмотри на Рикки. Пишет стихи и торгует супом. А? Посмотри на Арчи. Рисует! Но Эмсворт хуже всех. Прыгнул и заорал. А потом ушел с этой вашей Клариссой.

— Ее зовут Майра.

— Все равно. Тоже хороша.

— У тебя все сумасшедшие.

— А что, нет? Мозги, как у таракана. Леди Констанс устало вздохнула.

— Может быть, ты и прав. Я совсем не знаю тараканов. А почему ты думаешь, что Майра не очень умна?

— Молчит и сопит.

Леди Констанс нахмурилась. Ей не хотелось бы открывать секреты гостьи завзятому сплетнику, но она ощущала, что надо ее защитить.

— Майра страдает. У нее несчастная любовь.

Герцог оживился — он был любопытен, как кошка; и, поддув усы к носу, выпучил глаза.

— Бросили, а?

— Нет.

— Она бросила?

— Нет.

— Ну, уж кто-то кого-то бросил!

Леди Констанс поняла, что придется договаривать, иначе он не даст кончить письмо.

— Я это все прекратила, — сказала она. Герцог дунул в усы.

— Ты? Зачем? Не твое собачье дело.

— Именно мое. Когда Джеймс Скунмейкер уезжал, он оставил ее на мое попечение. Я за нее отвечаю. Пришлось забрать ее в Бландинг. У этого человека нет ни денег, ни положения. Джеймс никогда бы мне не простил.

— Ты его видела? Не Джеймса, человека.

— Нет. И видеть не хочу.

— Какой-нибудь хлыщ безграмотный… — предположил герцог.

— Вот тут ты не прав. Он учился в Харроу[115] и в Оксфорде.

— Черт знает что! — возмутился герцог, предпочитавший Итон и Кембридж. — Отбросы общества. Молодец, что прогнала.

— И я так думаю.

— Значит, вот почему она бродит, как вдова? Ты ее отвлеки, покажи кого-нибудь.

— Я пригласила Арчи.

— Какого?

— Твоего племянника.

— Этого идиота?

— Он не идиот. Он очень красивый, очаровательный…

— Кого это он чарует? Только не меня!

— Надеюсь, он очарует Майру. Я верю в сродство душ. Герцог плохо знал такие выражения, но ее вроде бы понял.

— Ты думаешь, она забудет хлыща? Кстати, этот ее папаша — миллионер?

— Один из самых богатых.

— Тогда пиши моему кретину, чтобы ехал скорей! — совсем ободрился герцог. Племянник его служил в издательстве «Мамонт», но на такой должности, что дяде приходилось давать ему денег; а бережливый человек этого не любит. — Пусть не задерживается! Пусть берет носки или что там… А, черт! Заходите, чтоб вас!..

Сверкая энергией и очками, вошла Лаванда.

— Я нашла лорда Эмсворта, леди Констанс, и сказала, что машина ждет.

— Спасибо, мисс Бриггз. Где он был?

— У этой свиньи. Будут другие поручения?

— Нет, спасибо.

Дверь закрылась, герцог взорвался.

— У свиньи! — воскликнул он. — Ну как же! Он всегда у свиньи. Стоит, смотрит, как на стриптиз! Это нехорошо. Что там в Библии насчет свинопоклонства? Нет, там телец, но это одно и то же. Вот что…

Дверь открылась. Лорд Эмсворт стоял на пороге. На его кротком лице запечатлелось волнение.