Том 6 Лорд Эмсворт и другие - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2000)

— Светит, — сказал лорд Эмсворт.

— Еще как, — поддержал его Типтон.

— Да, да, да, да, — ответил граф, — именно, как. Кстати, мистер Э… ммм, вы интересуетесь свиньями?

— Плимсол, — неуместно подсказал гость.

— Нет, не плимсом, — поправил его хозяин. — Сви-ни-я-ми.

Плимсол пояснил, что это — его фамилия.

— А, вон как? — откликнулся граф, мучительно что-то вспоминая. — Да, так я иду к свинье. Ее фамилия Плимсол.

Типтон удивился такому совпадению.

— Я хотел сказать, Императрица. Она три раза получила медаль на сельскохозяйственной выставке.

— Ну!

— Подряд.

— Ну-у-у!

— Ни одна свинья…

— О!

— Да, поразительно.

— Наверное, очень толстая.

— Толще некуда.

— Как же иначе! — не без раздражения откликнулся Типтон. В конце концов он собирался думать о Веронике, а не о свиньях. — Не хочу вас задерживать. Вы спешите к своей свинье.

— Я и вас возьму, — сказал лорд Эмсворт. — Вот сюда, по тропинке.

Типтон смирился. Он не знал, как стряхивать с себя пэров, а учиться сейчас не мог.

Как обычно в эти часы, Императрица ушла в свой домик, и лорду Эмсворту пришлось рассказать о ее красоте. Правда, он обещал сводить к ней гостя наутро.

— Или днем, а то утром я занят с художником, — поведал он. — Я давно хочу заказать ее портрет. Написал сестре, попросил найти портретиста, она очень грубо ответила. Это Дора. Гермиона тоже против. Вы с ней рядом сидели. А рядом с Фредди была ее дочь Вероника.

Типтон оживился.

— Она очень красивая, — сказал он, намереваясь завести интереснейшую беседу.

— Кто? — удивился граф. — Гермиона?

— Мисс Уэдж.

— Я с ней не знаком, — огорчился граф. — Так мы говорили про мою племянницу. Очень хорошая девушка.

Типтон благоговейно запыхтел.

— Очень добрая, любит свиней. У Императрицы укатилась картошка, она ее подбросила. Свернула с пути! Это не каждая сделает.

Потрясенный таким совершенством, Типтон сказал: «Вот это да!»

— Мой сын Фредерик, он тоже там сидел…

Лорд Эмсворт умолк с разгона. Он вспомнил. Да, да, да… Эгберт просил… Он еще записал и вложил в книжку о свиньях…

— Да, Фредерик, — продолжал он. — Именно, Фредерик. Они с Вероникой были помолвлены.

— Что?

— Были. Потом что-то случилось… кажется, он женился… но они очень любят друг друга. С детства. Моя жена всегда говорила: «Голубки». Про Фредерика и Веронику. Она была еще жива, — объяснил граф, чтобы не подумали, что это голос из могилы.

Когда-то, на одном сборище, Типтону дали в переносицу печеным мясом. Что он чувствовал тогда, то же чувствовал теперь. Точно так же ему казалось, что мироздание рушится.

Многие утешились бы тем, что Фредди женат. Но Типтон был не так воспитан. Родители его сразу после свадьбы стали с редкостным упорством вступать в другие браки, и он принадлежал к тем растерянным детям, которых передают с рук на руки, словно мяч. Среди друзей он видел целый сонм брошенных жен и мужей, а потому — не верил в прочность семейных уз.

Возьмем Дорис Джимсон, которая в рекордный срок становилась Дорис Бул, Дорис Басбридж и Дорис Эплджон.

Итак, Фредди был женат, но не вышел из игры. По-видимому, устав от миссис Фредди, он отослал ее в Париж, чтобы обеспечить себе развод, и, встряхнувшись, возвратился к былой любви. За обедом, по всей вероятности, шла пристрелка.

Вот что решил Типтон, и хотя луна не погасла, как перегоревшая лампочка, ему показалось, что она фукнула, а кругом темно.

— Пойду-ка я, — глухо сказал он. — Поздновато.

Поспешая к себе, он понимал, что — лица там или не лица — выпить надо. Сам Мергатройд, узнай он все, похлопал бы его по плечу и поднес стаканчик. Такие потрясения вредны; да и всякий разумный медик признает, что он с двух часов не пил, сведя опасность на нет.