Мой идеальный смерч - Анна Джейн (2014)

– Я тебе напишу, заряди телефон. Хорошо? – участливый тон заставил меня улыбнуться.

– Заряжу, – заверила его я. – А ты своей умной головой придумывай новые планы. Чтобы Никиточка и ведьма расстались.

– Придумаю. До скорого! – и, улыбнувшись мне напоследок, этот человек-чума завел мотоцикл, развернулся и уехал, скажем так, в темноту.

А я направилась домой, вытащив по дороге птичку-оригами и разгладив помятые крылья пальцем. Ну и чудак ты, Дэн. Прикольный.

Так у орла появилась подружка, а может, и друг, которого звали павлин.

Поднявшись на родной пятый этаж, я отперла дверь и едва не столкнулась нос к носу со старшим братом. О нем я пару раз упомянула и сейчас расскажу поподробнее. Братца зовут Федор, и он старше меня на шесть лет. Его любимые занятия: бокс, пейнтбол и шпыняние меня, несчастной. В детстве в таинственный процесс под названием «шпыняние» входило физическое и моральное запугивание сестры. К первому относились легкие затрещины и закрывания в ванной комнате (как мера борьбы со мной, когда я особенно мешалась Федьке и его друзьям), ко второму – рассказывание страшных историй, в которых фигурировали зомби, желающие откушать человечинки, кладбищенские привидения, ненавидевшие весь род людской, и обезумевшие мутанты, бездумно и бесцельно претворяющее в жизнь планы привидений. Федька умел рассказывать все эти истории так, что у меня дрожали пальцы не только на руках, но и на ногах.

Сейчас же братец якобы вырос и просто мною командовал, изобретая для меня обидные клички, и заставлял готовить и бегать по магазинам, если рядом не оказывалось мамы, а желудок братика был пуст и голоден. В общем, я была чем-то вроде аналога «Подойди-подай», однако в последнее время все чаще и чаще давала отпор наглому братцу.

– Где ты была? – поинтересовался как бы между прочим Федор. Он возвышался надо мной, присевшей на корточки, чтобы развязать шнурки, всеми своими ста восьмьюдесятью девятью сантиметрами. Здоровый он, накачанный – самый настоящий бугай, короче.

– На улице я была, – никак не могла развязать особенно тугой узел на правой ноге. – Чего-то тебя раньше не интересовали подобные вопросы.

– Ну и что, – не смутился он. – Зато сейчас интересуют. А кто это тебя подвез на байке?

– А ты откуда знаешь? – снизу вверх поглядела я на брата. – Твои медитации тебе помогли, и у тебя открылся третий глаз?

Время от времени, увлекшись какими-нибудь восточными единоборствами, Федька начинал духовно самосовершенствоваться. Потом, правда, все это дело бросал и утверждал, что бокс и самбо – лучшее, что дано западному человеку. Через какое-то время он забывал свои слова и вновь увлекался каким-нибудь боевым тайцзицюанем. Потом опять разочаровывался, и так далее.

– Ага, я медиумом стал. Мой личный дух-хранитель сообщил мне эту инфу, – ухмыльнулся Федя, прислонившись к стене. – Ну, так кто это?

– Это мой друг, – медленно и гордо ответила я, зная братцеву слабость к мотоциклам.

– Друг, значит? – его глаза, такие же светло-карие, как и у всех членов нашей семьи, кроме папы (у него ярко-зеленые, мне на зависть – я о таких только мечтать могу!), буравили меня очень подозрительно, а вот рот растянулся в улыбке. Говорят, мы с Федькой очень похожи лицом, и особенно эта похожесть сильно проявлялась в детстве. А еще и у него, и у меня была одна маленькая особенность – нашим общим зеркалом души были не глаза, а губы и мимика, связанная с ними.

– Ну, так откуда узнал-то?

– На балконе стоял, увидел, – невозмутимо отвечал Федька.

Все окна нашей квартиры, кроме родительской спальни, выходили во двор.

– Маша, у тебя молодой человек появился? – в коридоре прямиком из кухни появилась мама в любимом фартуке, расшитом яркими желтыми подсолнухами. Она, наверное, недавно пришла с работы и готовила ужин – из кухни вкусно пахло жареными котлетами.