Тайны летней ночи - Клейпас Лиза (2012)

Водоворот желания вновь увлек ее, срывая протяжные стоны с губ и заставляя тело ритмически двигаться. Ханта терзала та же неутолимая потребность: она чувствовала это в бешеном биении его сердца и тяжелом, затрудненном дыхании. Но он, казалось, был способен лучше контролировать свою страсть, чем она: движения его туб и рук оставались осторожными и сдержанными. Она билась в оковах своего платья, хватаясь за рукава его фрака и жилет: слишком много одежды повсюду, и она сходила с ума от желания ощутить его обнаженную плоть в своей…

— Легче, милая, — шептал он. — Расслабься. Нет, сиди спокойно…

Но она никакие могла заставить свое тело повиноваться, не могла остановить конвульсивные движения бедер и прерывистые мольбы, слетавшие с измятых поцелуями губ.

Хант продолжал обнимать ее, что-то неразборчиво шепча, проводя губами по ее лицу, нежно гладя грудь. Она вдруг поняла, что он поправляет ее одежду, переворачивая, как куклу, застегивая пуговицы. В какую-то минуту он даже тихо, потрясенно рассмеялся, словно пораженный собственными действиями. Позже Аннабел вспомнила, что он казался столь же потрясенным, но тогда, в огне неудовлетворенного желания, она не могла размотать клубок спутанных мыслей. Но и желание постепенно покидало ее, оставляя тошнотворный осадок стыда.

Она решительно встала с его коленей и отвернулась, не желая, чтобы он видел ее дрожащие губы. И смогла вымолвить всего два слова, прервавшие тяжелое молчание.

По-прежнему не глядя на Саймона, она хрипло обронила:

— Больше никогда.

И, откинув занавески, оставила комнату со всей возможной поспешностью и бросилась бежать по коридору.

Глава 17

После панического бегства Аннабел Саймон просидел на одном месте еще с полчаса, стараясь потушить бушевавший в нем пожар, охладить кипевшую кровь. За это время он поправил одежду и провел руками по волосам, мрачно размышляя, что теперь делать.

— Аннабел, — пробормотал он, расстроенный и смущенный, как никогда в жизни.

То обстоятельство, что женщина сумела довести его до такого состояния, приводило Ханта в бешенство. Он, известный как хитрый, хладнокровный, сметливый, умеющий держать себя в руках человек, сделал ей самое неуклюжее и бестактное предложение и, разумеется, был возмущенно отвергнут. И, нужно сказать, заслуженно. Ему ни за что не следовало требовать, чтобы Аннабел назвала цену, прежде чем хотя бы признала, что желает его. Но подозрение, что она спит с Ходжемом! Из всех знакомых мужчин выбрать, этого… Недаром Саймон, почти обезумев от ревности, потерял голову и наделал глупостей.

Вспомнив вкус ее губ, сладость поцелуев, упругий шелк ее кожи, Саймон ощутил, как страсть вновь загорается в нем. Обладая немалым опытом в отношениях с женщинами, он самоуверенно полагал, что знаком со всеми ощущениями, которые дает физическое наслаждение, но только сейчас до него дошло, что в постели с Аннабел все будет совершенно по-другому. Это будет не бездумное слияние двух тел. Затронуто его сердце… пробуждены эмоции… настолько тревожащие, что он не мог заставить себя разобраться в них более спокойно.

Притяжение между ними становится опасным, причем для него не меньше, чем для нее. И понятно, что Саймону, так или иначе, придется оценить ситуацию и что-то предпринять. Но в этот момент он потерял способность мыслить связно.

С тихим проклятием он вышел из комнаты, на ходу поправляя узел черного шелкового галстука. Напряжение свело мышцы, сковав обычную размашистую походку и действуя на и без того натянутые нервы. Перспектива еще одного потраченного впустую вечера приводила его в ярость. Он терпеть не мог светских развлечений, поскольку был не из тех людей, которые готовы часами болтать ни о чем, предаваясь безделью. Он давно бы уехал, если бы не присутствие Аннабел в Стоуни-Кросс.