На дороге - Керуак Джек (1957)

— Да, далековато еще до старушки Мексики, — сквозь сон пробормотал с заднего сиденья Дин, — так что гоните, ребята, и мы еще до рассвета будем вовсю целовать сеньорит. Ведь этот старенький «фордик» катит за милую душу, надо с ним только хорошенько поговорить и не давить ему на психику… Разве что того и гляди отвалится сзади днище, однако насчет этого не волнуйтесь, доберемся. — И он уснул.

Я сел за руль, довел машину до Фредериксберга и там вновь принялся водить пальцем по старенькой карте. Именно в этом городе мы с Мерилу держались за руки снежным утром 1949 года. Где-то теперь Мерилу?

— Наяривай! — завопил Дин во сне, и сдается мне, что снился ему джаз Фриско, а может, и грядущее мексиканское мамбо.

Стэн тараторил без умолку. Как завел его Дин прошлой ночью, так он, судя по всему, останавливаться и не собирался. Теперь он уже был в Англии и рассказывал о своих приключениях на английской дороге, о том, как добирался на попутках из Лондона в Ливерпуль — длинноволосый, в изодранных штанах, — а чудные британские водители грузовиков подвозили его во мраке европейской пустоты. От непрекращающихся мистральных ветров старого Техаса у нас раскраснелись глаза. У каждого из нас было такое чувство, будто он проглотил камень, но мы знали, что рано или поздно будем у цели. Машина, вздрагивая от напряжения, выжимала сорок. После Фредериксберга мы начали спуск с бескрайних западных высоких равнин. О ветровое стекло стали биться мотыльки.

— Спускаемся в жаркие страны, ребята: беглые бандюги и текила. В первый раз я заехал так далеко на юг Техаса, — удивленно добавил Дин. — Черт подери! Ведь именно сюда приезжает зимовать мой старик, хитрющий старый бродяга.

Внезапно мы очутились среди настоящей тропической жары, у подножия протянувшегося миль на пять холма, и увидели огни старого Сан-Антонио. Чувствовалось, что когда-то здесь и в самом деле была мексиканская территория. Непривычными были домики у дороги, более обшарпанными — бензоколонки, да и фонарей поубавилось. Дин с наслаждением сел за руль и повез нас в Сан-Антонио. Город встретил нас нагромождением чисто мексиканских покосившихся южных хижин без подвалов; на балкончиках стояли древние кресла-качалки. В машине кончилось масло, и мы подъехали к совершенно немыслимой заправочной станции. В жарком свете подвесных ламп, черных от налетевших из долины майских жуков, толпились мексиканцы. То и дело наклоняясь к ящику с освежающими напитками, они вытаскивали оттуда бутылки с пивом и бросали служителю деньги. Этому занятию они предавались целыми семействами. Повсюду виднелись хижины и поникшие деревья, воздух был напоен ароматом дикой корицы. В сопровождении парней мимо шли темпераментные юные мексиканки.

— Ого-го! — вскричал Дин. — Si! Mañana!

Со всех сторон неслась музыка — музыка на любой вкус. Мы со Стэном выпили несколько бутылок пива и захмелели. Почти покинув уже пределы Америки, мы все еще, вне всяких сомнений, находились в своей стране, да к тому же там, где безрассудство ее не знает границ. По улицам гоняли на своих форсированных колымагах лихачи. Ага! Сан-Антонио!

— Слушайте, братва, а не повалять ли нам пару часиков дурака в Сан-Антонио? Заодно отыщем больничку для Стэновой руки. А мы с тобой, Сал, разузнаем пока, что творится на здешних улицах… Только погляди, какие на той стороне дома! Заглядывай прямо в комнату и любуйся всеми расчудесными дочками, а они знай себе лежат да листают журнал «Тру Лав». Красотища! Поехали!