Фамильная честь Вустеров. Держим удар, Дживс Тысяча благодарностей, Дживс. - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2012)

Но в одном у ассирийцев было перед Сподом неоспоримое преимущество — в овчарне их не поджидала крепкая спортивная барышня, исполненная материнской заботой о своем подопечном и вооруженная тяжелой фаянсовой миской. Когда Спод схватил Гасси и принялся по уже отработанной методике трясти его, миска опустилась ему на голову со звуком, который одни назвали бы глухим, а другие — ужасно неприятным. Миска разлетелась вдребезги, но свое назначение выполнила. Поскольку силы Спода были, безусловно, несколько подорваны недавним столкновением с преподобным Г. П. Пинкером, он рухнул, как сосенка, топором подрубленная, и остался мирно лежать, где упал. Помнится, я тогда подумал, что этот не самый счастливый день в его жизни, бесспорно, весьма поучителен, ибо если ты гнида — а Спод, разумеется, гнида со дня своего рождения, — то рано или поздно возмездие тебя настигнет. Как сказал однажды Дживс, жернова Господа Бога мелют медленно, но зато чрезвычайно мелко — в общем, смысл такой.

Некоторое время Эмералд Стокер стояла, созерцая дело своих рук, с улыбкой удовлетворения на лице, и я ее не осуждал за самодовольство, ведь она, несомненно, показала в этой борьбе высокий класс. Но вдруг вскрикнув: «Ах ты Господи!» — она скрылась, как вспугнутая во время купания нимфа. Минуту спустя я понял, почему она так торопилась. К месту событий приближалась Мадлен Бассет — а какой поварихе захочется объяснять хозяйке, почему она нахлобучивает фаянсовые миски на головы хозяйкиных гостей.

Мадлен остановила взгляд на останках, и глаза у нее увеличились до размера мячиков для гольфа. Она так посмотрела на Гасси, будто перед ней стоял довольно несимпатичный серийный убийца.

— Что ты сделал с Родериком? — вопросила она.

— А? — сказал Гасси.

— Я говорю, что ты сделал с Родериком?

Гасси поправил очки и пожал плечами:

— Я? Просто немного наказал его. Он сам виноват. Можно сказать, напросился, и мне пришлось дать ему урок.

— Ты негодяй!

— Ничего подобного. Он мог бы убраться вон, нетрудно было сообразить, что его ждет, раз я снял очки. Когда я снимаю очки, каждый знает, что надо бежать, спасая жизнь.

— Ненавижу тебя! Ненавижу! — вскричала Мадлен.

Честно говоря, я думал, что эту реплику можно услышать разве что во втором акте мелодрамы.

— Неужели? — поинтересовался Гасси.

— Да! Ненавижу! Ты мне отвратителен!

— В таком случае, — сказал Гасси, — я немедленно съем сандвич с ветчиной.

И он так смачно впился зубами в мясо, что меня передернуло, а Мадлен пронзительно завизжала:

— Это конец!

Тоже фраза, которую не часто услышишь.

Когда чувства бывших возлюбленных накаляются до такой степени, стороннему наблюдателю разумнее всего бесшумно удалиться, что я и проделал. На подъездной аллее мне повстречался Дживс в Стиффином автомобиле. Рядом с видом шотландского проповедника, негодующего на грехи наши, восседал пес Бартоломью.

— Добрый вечер, сэр, — сказал Дживс. — Вот возил парнишку к ветеринару. Мисс Бинг тревожилась из-за того, что он укусил мистера Финк-Ноттла. А вдруг у животного какая-нибудь заразная болезнь? Рад сообщить, что доктор нашел его безупречно здоровым.

— Дживс, я должен вам ужасную поведать повесть.

— Неужели, сэр?

— Лютня нема, — сказал я, чтобы сразу ввести его в курс дела. Когда я кончил свой рассказ, он согласился с тем, что положение вещей вселяет сильную тревогу.

— Боюсь, что ничего уже нельзя сделать, сэр.

В глазах у меня помутилось. Я привык к тому, что Дживс решает все проблемы, даже самые щекотливые, и его признание меня просто подкосило.

— Вы в растерянности?

— Да, сэр.

— В тупике?

— Совершенно верно, сэр. Возможно, в дальнейшем я буду в состоянии предложить соответствующий план действий, дабы поправить сложившееся положение, однако в данный момент с огорчением должен констатировать, что в голову мне ничего не приходит. Весьма сожалею, сэр.