Фамильная честь Вустеров. Держим удар, Дживс Тысяча благодарностей, Дживс. - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2012)

Чудовищная ложь, мне ничего не стоит ее опровергнуть. Действительно, Спод, папаша Бассет и я случайно встретились в упомянутой антикварной лавке, но что касается зонта, то тут просто смешное недоразумение. Этот предмет первой необходимости, принадлежавший папаше Бассету, стоял, прислоненный к креслу какого-то там века. Я его взял машинально, очевидно, движимый первобытным инстинктом, который побуждает индивидуума, лишенного зонта — а в то утро я относился именно к этой категории, — бессознательно хватать первый попавшийся ему на глаза зонт с такой же неизбежностью, с какой цветок тянется к солнцу. Все можно было бы объяснить в двух словах, но мне не дали сказать даже одного, замарав тем самым мою репутацию.

— Родерик, ты меня просто сразил! — сказала Мадлен.

— Я так и думал, что ты схватишься за голову.

— Если все это правда, если Берти и в самом деле вор…

— Ну?

— Разумеется, я порву с ним всякие отношения. Но я не могу в это поверить.

— Пойду приведу сэра Уоткина, — сказал Спод. — Надеюсь, ему-то ты поверишь.

Топая как слон, Спод удалился, а Мадлен, должно быть, погрузилась в раздумье, потому что я не слышал ни звука. Потом дверь отворилась, и до меня донеслось покашливание, которое я узнал без малейшего труда.

Глава 23

Это было легкое Дживсово покашливание, оно всегда наводило меня на мысль о старой овце, перхающей где-то в отдалении, среди гор. Если помните, подобным же образом он кашлянул, когда я впервые предстал перед ним в своей тирольской шляпе. Как правило, это его покашливание означает неодобрение, но иногда Дживс им пользуется, если хочет коснуться в разговоре какой-нибудь щекотливой темы. Едва он заговорил, я понял, что сейчас именно такой случай, ибо голос у него звучал приглушенно.

— Осмелюсь осведомиться, не могли бы вы уделить мне несколько минут, мисс?

— Конечно, Дживс.

— Речь пойдет о мистере Вустере, мисс.

— Вот как?

— Вначале должен признаться, что, когда вы с лордом Сидкапом разговаривали, я проходил мимо и случайно услышал высказывания его сиятельства относительно мистера Вустера. У его сиятельства зычный голос. И я оказался в двусмысленном положении, разрываясь между преданностью господину и естественным желанием исполнить свой долг гражданина.

— Я вас не понимаю, Дживс, — сказала Мадлен, и со мной вместе нас, непонимающих, стало двое.

Дживс снова кашлянул.

— Мне бы не хотелось позволить себе вольность, мисс, но если бы я мог говорить откровенно…

— Пожалуйста, говорите.

— Благодарю вас, мисс. Слова его сиятельства, кажется, подтверждают слух, носящийся среди прислуги, о том, что вы намереваетесь сочетаться брачными узами с мистером Вустером. Не покажется ли нескромным с моей стороны, если я позволю себе осведомиться, правда ли это?

— Да, Дживс, это правда.

— Если бы я мог заручиться вашим великодушным прощением, я бы осмелился заметить, что, как мне кажется, мисс, вы совершаете ошибку.

«Отлично сказано, Дживс, вы на правильном пути», — поду мал я, надеясь, что он будет продолжать в том же духе. Я с тревогой ждал, что ответит Мадлен, — а вдруг она выпрямится во весь рост и укажет Дживсу на дверь? Но мои опасения не оправдались. Она только повторила, что не понимает, о чем он говорит.

— Если позволите, мисс, я бы мог объяснить. Не хотелось бы дурно отзываться о моем господине, но, мне кажется, вы имеете право знать, что он клептоман.

— Как?!

— Да, мисс. Я надеялся, что мне удастся сохранить это в тайне, как удавалось до сих пор, но в настоящее время мистер Вустер зашел слишком далеко, и я больше не вправе ему потворствовать. Сегодня, раскладывая его вещи, я обнаружил под стопкой нижнего белья эту маленькую черную статуэтку.

Я услышал, как у Мадлен вырвался звук, напоминающий чихание сифона, в котором заканчивается вода.

— Но ведь она принадлежит моему папе!