Мои слова, казалось, нашли отклик. Легко поднявшись, тетя Далия подошла сначала к внутренней двери и отворила ее, потом — к наружной, застекленной, и посмотрела сквозь стекло, очевидно, с целью убедиться, что никто — за исключением меня, конечно, — ее не слышит. Точно так же поступают шпионы в детективах перед тем, как начать переговоры, не предназначенные для чужих ушей.

— Пожалуй, надо ввести тебя в курс дела, — сказала она.

Я дал ей понять, что буду внимательным слушателем.

— Это Л. П. Ранкл, и я хочу, чтобы ты постарался его обаять. Надо его всячески ублажать и умасливать.

— Он что, важная птица?

— Еще бы. Крупный финансист, компания «Ранклз энтерпрайзез». Денег куры не клюют.

Мне показалось, что эти слова могут значить только одно.

— Вы надеетесь его растрогать?

— Да, это моя цель. Но я не для себя стараюсь. Я хочу получить от него кругленькую сумму для Таппи Глоссопа.

Таппи Глоссоп — племянник сэра Родерика Глоссопа, широко известного невропатолога и психоведа, превратившегося из пугала для Бертрама в одного из моих лучших друзей. Он зовет меня Берти, я его — Родди. Таппи тоже принадлежит к кругу моих близких приятелей, несмотря на то что однажды подложил мне свинью: я на спор лез по висящим кольцам из одного конца плавательного бассейна «Клуба шалопаев» в другой и уже находился почти у цели, когда обнаружил, что Таппи отвел в сторону последнее кольцо, так что мне ничего не оставалось, как плюхнуться в воду в безукоризненном вечернем туалете. Его поступок был мне как нож в сердце, но время, великий целитель, врачует все раны, и в конце концов я простил Таппи. Уже много лет он помолвлен с Анджелой, дочкой тети Далии, и долго я не мог взять в толк, за чем дело стало и почему все никак не зазвонят свадебные колокола. Я целую вечность ждал, когда меня призовут вооружиться сервировочной лопаткой, но приглашение так и не пришло.

Естественно, я поинтересовался, не бедствует ли Таппи, и она сказала, что он не пошел по миру и не подбирает в канавах окурки, но у него нет денег, чтобы жениться.

— Все из-за Л. П. Ранкла. Я расскажу тебе, в чем дело.

— Да, пожалуйста.

— Ты когда-нибудь видел покойного отца Таппи?

— Один раз. Такой старичок не от мира сего, типичный профессор.

— Он был химиком-экспериментатором, кажется, так это называется, и работал в «Ранклз энтерпрайзез», в кинофильмах такие всегда ходят в белых халатах и вглядываются в пробирки. И однажды он изобрел лекарство от головной боли, впоследствии получившее название «Волшебные таблетки Ранкла». Тебе они наверняка попадались.

— Я хорошо их знаю. Прекрасно помогают от похмелья, хотя, конечно, им далеко до фирменного эликсира Дживса. Они очень популярны в «Клубе шалопаев». Я знаю человек десять, которые только на них и уповают. Должно быть, эти таблетки — золотая жила.

— Конечно. Они такой же ходкий товар, как теплые свитера в Исландии.

— Тогда почему у Таппи туго с деньгами? Разве таблетки не перешли к нему по наследству?

— Какое там!

— Ничего не понимаю. Вы говорите загадками, пожилая родственница, — сказал я с легким раздражением в голосе, потому что если я чего не переношу, так это манеру тетушек говорить загадками. — Если эти таблетки, будь они неладны, принадлежали отцу Таппи…

— Л. П. Ранкл так не считал. Отец Таппи получал у него жалованье, и в примечании к контракту сказано, что все изобретения, сделанные за время работы в «Ранклз энтерпрайзез», становятся собственностью «Ранклз энтерпрайзез». Так что покойный старик Глоссоп не оставил сыну большого наследства, а Л. П. Ранкл продолжал здравствовать, как вечнозеленый лавр.

Я никогда не видел вечнозеленый лавр, но понял мысль тетушки.

— А если Таппи подаст в суд?

— Он обязательно проиграет. Контракт есть контракт.