Фамильная честь Вустеров. Держим удар, Дживс Тысяча благодарностей, Дживс. - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2012)

— Что же произошло в кулуарах ратуши после званого обеда?

— Во-первых, после званого обеда произошел разговор с Флоренс, во время которого она, не стесняясь в выражениях, перешла на личности. Тогда-то я и осознал, что было бы большой глупостью жениться на ней.

Я кивнул в знак солидарности. Когда она разорвала помолвку со мной, я почувствовал себя на седьмом небе и ходил всюду, распевая, как беспечный соловей.

Однако одно обстоятельство озадачило меня и, казалось, требовало разъяснений.

— Почему Флоренс потащила тебя в кулуары, намереваясь перейти на личности? — спросил я. — Проявить столько такта и уважения — это на нее не похоже. Обычно, когда она говорит человеку все, что о нем думает, присутствие публики только подхлестывает ее. Помню, как она чехвостила меня в присутствии семнадцати девочек-скаутов: девочки слушали развесив уши, а она высказывалась свободней, чем когда-либо.

Он разрешил мои недоумения по данному вопросу. Он сказал, что ввел меня в заблуждение.

— В кулуары меня потащила не Флоренс, а Бингли.

— Бингли?

— Он когда-то служил у меня.

— У меня он тоже когда-то служил.

— Серьезно? Как тесен мир.

— Да уж. Ты знаешь, что он получил богатое наследство?

— Скоро он еще больше разбогатеет.

— Но ты говорил, что он потащил тебя в кулуары. Зачем?

— Потому что он хотел сделать мне одно конфиденциальное предложение. Он… но сначала надо кое-что разъяснить, чтобы дать должное обоснование. Помнишь, как в книжках про Перри Мейсона[66], когда Перри допрашивает свидетеля, окружной прокурор вскакивает и кричит: «Протестую, ваша честь. Этот сукин сын не дал должного обоснования». Ну так вот, ты должен знать, что этот Бингли состоит в лондонском клубе дворецких и камердинеров «Ганимед», а каждый член этого клуба, согласно уставу, обязан заносить в клубную книгу отчеты о поведении своего хозяина.

Я сказал бы ему, что все это мне хорошо известно, но не успел я открыть рот, как он продолжал:

— Такая книга, как ты понимаешь, содержит массу компрометирующих материалов, и Бингли сказал мне, что ему тоже пришлось написать туда обо мне несколько страниц, которые, стань они достоянием гласности, так сильно повредят мне во мнении избирателей, что победа на выборах достанется моему сопернику даром. Он добавил, что другой на его месте продал бы книгу оппозиции и заработал большие деньги, но так поступать он не намерен: это было бы низко, и за тот короткий срок, что мы были вместе, он успел привязаться ко мне. Я и не знал, что он такой замечательный парень. Я всегда считал его немного невежей. Видишь, как легко ошибиться в людях.

Я снова хотел вклиниться, но он мне и пикнуть не дал.