Инопланетянин не по своей воле или забросы судьбы - Абра-кадабра

Два аграфа подошли к каюте-боксу, эдакий контейнер, переделанный в жильё. Охранник в тяжёлом скафе открыл дверь каюты. Они вошли. Дверь закрыли. Внутри была клетка, сваренная из толстых прутьев, а в ней сидел на одиноком стуле, приваренном к полу, этот странный разумный в грязном рабском комбезе с антипсиошейником и наручниках на руках и ногах с цепью между ними.

— Начальник дай воды, а то так живот от голода подвело, что весь исчесался от грязи — произнёс этот странный человек. Глядя на всё это Сирисвель расслабился и ухмыльнулся.

— Что же ты его таким грязным держишь, да и голодным. А если что с ним случится, от искина древних нам не поздоровится. Надо его помыть и накормить — всё это он сказал по-аграфски и сильно удивился, когда ему также по-аграфски ответил этот странный разумный: "Спасибо начальник, да продлятся твои годы, как текущая вода". Это было вдвойне странно потому, что, во-первых, акцент говорившего был староаграфским или же даже джорийским, а, во-вторых, приветствие о текущей воде было частью лозунга их рода, т. е. говоривший это прекрасно знал, понимал и разбирался в том, с кем он говорит и как с ним разговаривать. Сирисвель был раздосадован. Его раздрожало всё. Своя слабость и страх перед голодным и грязным рабом. Раздражало знание рабом их древнего языка, хотя если подумать, то симбиот древних мог его этому научить. Раздражал этот старый маразматик и перестраховщик Зарисвель, хотя сейчас он сидел рядом в контейнере, но был на удивление тих. И это тоже его раздрожало. Прибить бы этого раба, так нельзя, а база и её искин. Надо поторопить с отключением искина базы и её перегрузку на транспортник и, если не поместится, то и на станцию. А искин отключить для безопасности, да и ещё, надо разместить искин так, что бы он не был с этим разумным на одном корабле, т. е. или искин на станции, а раб на транспортнике или наоборот, раб на станции, а искин на транспортнике, да и помыть его можно только после отключения и перегрузки искина. Так размышлял начальник станции и всей этой экспедиции, но он не знал, что матрица искина и все его данные давно уже перезагружены в два невзрачных браслета на ногах у этого странного раба, которые делали вид, что это как бы продолжение ошейника и с наручниками они, якобы создают зону-защиту от псивозможностей этого раба, а на самом деле были вместилищем искина базы древних. Наручи же были простые и лишь защищали руки в бою.

Наконец искин, а точнее, пустая оболочка от него, был перегружен на транспортник. На него же была загружена большая часть оборудования древних, но самая ценная часть и я сам были перегружены на станцию. Здесь мне предоставили каюту вполне нормальную, если не считать броне листы, которыми снаружи была покрыта каюта. В ней был душ, пищевой синтезатор и прочее, что должно быть. Были так же камеры наблюдения везде, где только можно и нельзя. В самой каюте, в душе с туалетом, шкафу с одеждой, над и под кроватью, над и под столом и даже в шкафчике для мелких вещей. Он был размером с коробку из-под обуви. Я спал, ел, занимался физкультурой, насколько позволяла каюта и мои кандалы, но при этом через симбионта вёл наблюдение за всеми нужными мне аграфами и потихоньку ночью, когда, якобы, спал, занимался обращением в свою веру, т. е. делал из них марионеток и даже преуспел в этом деле. Мы перемещались долго, более месяца, т. к. станция не транспортник и для разгона требовала гораздо больше времени, почти сутки, но и прыгала на более дальнее расстояние, а транспортник, разгоняясь быстрее, прыгал на меньшее расстояние, но за счёт времени разгона приходил к станции почти во время. А охрана, курьер и старый, но обновлённый пиратский корабль успевали гораздо быстрее и ждали нас с транспортом.