Инопланетянин не по своей воле или забросы судьбы - Абра-кадабра

Утром мы вставали нехотя, потому что не выспались. Но несмотря на это, мы были довольны, особенно Уи. Она светилась вся и улыбалась мне постоянно, хотя конечно, ей надо было ещё поспать. Но я собрался по делам, которые считал недоделанными, а она ни за что не хотела со мной расставаться. "Ничего — подумал я — в дороге поспит". Встали, оделись, собрались, причесались, это я о ней, а я вышел в туалет и душ, быстро сделал свои дела и помылся в душе, перед выходом изобразил дорожный костюм из моего диверсионного, отличная штука, самовосстанавливающаяся и самоочищающаяся. А потом сидел и смотрел на сборы империатрицы, аж проголодался дожидаясь её. Но, наконец, всё было уложено, причёсано и разглажено. К ней с утра пришли служанки, но она их отправила, то ли стеснялась, то ли не хотела, что бы я смотрел на других женщин, в голову я к ней не лез, не привык к друзьям лезть, к врагам, пожалуйста, за милую душу, а к друзьям совесть не позволяет.

Позавтракали и, узнав название той с/х планеты, откуда родом этот Ромео, а также название маленького клана, скорее посёлка-клана, я хотел вылететь на своём, теперь уже своём, а ранее бывшем пиратском малом крейсере Уш-ула, капитана Выключателя, э-о-э, Чувыкла, но не тут то было.

— Император на маленьком стареньком крейсерочке, фу-фу, как вашему величеству в голову могла прийти такая глу… ой, простите, ваше величество, такая опрометчивая мысль, лететь куда-либо на этом, который позорит название "межсистемный корабль" своими размерами и внешним видом — стебался Дон — А давайте, ваше величество, продадим его, устроим аукцион. Устроим рекламу. Скажем так: "Разумный прилетел на этом великолепном корабле на столичную планету империи для того, что бы указать СИБ империи на её врагов, потом лично принимал участие в поимке врагов империи и в результате сам стал императором этой империи". Это за сколько кредитов можно продать этот корабль. Наверное, за цену новейшего линкора не меньше, а если ещё к этому подключить головидение и продать им идею сериала о "доблесном" корсаре империи, то тогда… — разливался соловьём Дон, но увидев моё кислое лицо, резко закрыл рот и посерьёзнел.

— Что будем делать, ваше величество, с пленными, которых много накопилось? — спросил посерьёзневший Дон.

— Сколько их и за что взяли? — спросил его.

— Более 1000 разумных, а "взяли", как вы выразились, ваше величество, их за различные преступления перед короной и резню в имперском клане — ответил он, глянув не на меня, а на Уи. Я тоже глянул. У неё, в момент произнесения слов "резню в имперском клане", лицо резко изменилось. Только, что это было лицо довольной и, я даже сказал бы счастливой женщины, которая ею стала совсем недавно, а теперь лицо исказила гримаса боли и ненависти, глаза горели, ноздри трепетали. Казалось, что она одним взглядом готова была проткнуть из всех насквозь и насмерть. Страшное лицо.

— Дорогая, хватит убийств в империи, тебе не кажется? — постарался её успокоить и продолжил — а у меня архи не кормлены. Надо накормить, нехорошо, они меня прибыли защищать, а я их отослал — закончил свою мысль.

Уи постепенно стала оттаивать, а вот Дон, наоборот, стал, как бы, застывать. Надо было видеть его лицо в этот момент. Архи — ужас Содружества, а я о них как о ручных животных, мол, покормить надо, нехорошо, мол, что голодны.

Ну, не могу я всех сразу успокоить, я не мать Тереза, да и не нанимался ею быть.