Ненастоящий мужчина - Бирюков Александр Николаевич (2017)

Сказ о том, как лопаты с топорами за равенство боролись

В некотором царстве, в некотором государстве жили–были топор да лопата. Жили они дружно. Топор рубил дрова, продавал и себе печь топил. Тесал брёвна, когда дом или сарай построить надо. Иногда обухом столбы вколачивал, если забор делал. Лопата копала землю, сажала картошку, лук и помидоры. Были у них детки: топорята и лопатки. Топорята с пелёнок точили лезвийце, тренировали обушок, крепили топорище — топоры учили сынишек рубить да тесать, да колы забивать. А лопатки прямили полотно и рукоятку, чтобы не гнулись, не ломались, были стройные и прочные. Их большие лопаты учили копать да сажать. Так и жили в согласии. В чужое дело никто не лез, поэтому было тихо и спокойно.

Однажды копала лопата в огороде, а мимо проходил человек. Посмотрел он на лопату, подозвал и говорит:

—Слушай, лопата. Вот смотрю я на тебя — и сердце моё кровью обливается от жалости к тебе. Пока ты тут в грязи да земле ковыряешься, с червями да навозными жуками, твой муж–то в чистоте да благости — рубит себе чистенькие берёзки, да и горя не знает! Порубит — отдохнёт, лезвие поточит. Благодать! А ты горбатишься с утра до ночи тут, кормишь всю семью!

Запали слова прохожего в сердце лопате. «И правда, — думает она. — Пока я тут в грязной земле вожусь, он там в лесочке хворосточек рубит, молодые осинки тешет. Устрою–ка я ему вечером выволочку за это!» Не ведала она, что прохожий–то был псих, шизофреник. Он недавно из психушки сбежал и скрывался.

Пришёл домой топор, а лопата и ну ему выговаривать!

— Ах ты лодырь такой–разэдакий! Повадился там в лесу филонить, пока я тут в грязи да навозе хлыстаюсь–мутыскаюсь!

Сколько ни объяснял топор, что семья его дровами живёт — ни в какую. Лопата так разошлась, что только пар не идёт.

На следующий день копает лопата, а сама на дорогу поглядывает: не идёт ли тот добрый человек. Идёт! Подходит и спрашивает:

— Ну что, лопата, опять возишься?

— Да, — говорит лопата. — Ну уж я топору вчера мозг–то отполировала! Теперь точно филонить не будет.

— Э-э, — покачал головой человек. — Мало этого. Ты сходи, собери другие лопаты да скажи, что отныне земляное рабство для лопат заканчивается. Теперь всё поровну: половину дня топоры рубят, половину — копают. И лопаты так же.

Задумалась лопата. Как же она будет рубить? Она же не топор! Тонкая, погнётся, затупится. Да и топором много не вскопаешь. Говорит она об этом прохожему. Тот рассмеялся да отвечает:

— Глупости всё это. Устаревшая идеология. Смотри: топоры и лопаты из одного железа сделаны, на одной кузне выкованы. Значит, разницы нет. И топорища с черенками — из одного дерева. Тоже разницы нет. Значит, вы суть одно и то же. А что там говорят, будто у топоров и лопат назначение разное, так это от шовинизьму. Это устаревшие империалистические догмы. Это всё топоры придумали, чтобы вас на грязную работу отправить, а самим осинки затёсывать в лесу, пока вы, лопаты, не видите.

Так лопата и поступила. Бросила копать, собрала других лопат и всё поведала, что прохожий–то сказал. Лопаты вначале засумлевались, но потом приободрились. Умный да добрый человек плохого не насоветует. Собрались они и стоят на площади. Кричат в порыве воодушевления. Возвращаются топоры с работы, видят толпу орущих лопат на площади. Подходят, спрашивают.

— Всё, топоры, шабаш! — кричит первая лопата. Другие лопаты её главлопатой выбрали. — Хватит нас эксплуатировать! Даёшь полное равенство! Теперь вы половину огорода вскапываете, а мы половину осинок будем рубить!

Топоры в недоумении помялись — такого–то они от лопат не ожидали.

— Дык там это… не только осинки–то. — промямлили топоры. — Там и дубы, и груши, и клёны. Их мы–то едва срубаем, всё лезвие затупим…