Свет Черной Звезды - Звездная Елена (2020)

Мы говорили между собой на языке пресветлых, а потому не были поняты окружающими, но всем стало ясно, что лично я негодую, а лично кесарь сейчас конкретно не прав. И вот для меня гнев императора Прайды уже даже как-то привычен стал, а отец побледнел, Лора вообще быстро спряталась за Динара, Аршхан призвал тьму, готовясь дать отпор, и только Лесные орки с изумлением взирали на меня.

— Нет, ну он сам виноват, серьезно, — уже на оитлонском произнесла я.

Шенге укоризненно посмотрел на меня и произнес:

— Утыррка злится.

— Утыррка готовится к бою, — резко выдохнув, призналась я.

И бой предстоял нешуточный. И ох как я оторвусь!

Но начнем с главного:

— Дворец верни, — потребовала я у кесаря.

Именно потребовала. Но когда в глазах моего бессмертного полыхнула ярость, я ответила не менее яростно:

— Это между прочим мой дворец! Мой сад! Мое озеро! И мои рыбки! А ты все уничтожил! Вот ты уничтожил, ты и восстанавливай! И быстрее, пожалуйста, у нас времени не то чтобы очень много.

Мой взгляд в его глаза, его ледяная ярость в ответ, но… есть вещи, в которых я могу уступить, а есть те, за которые буду бороться до конца.

«Восстанови мой дворец!» — потребовала мысленно.

И уже всем оставшимся:

— Храм нужно покинуть. Сейчас. Шенге?

Мой папа кивнул и открыл портал сначала для моих родителей в Оитлон, потом для себя и Рхарге в охт Лестного племени. Аршхан попросил, как и всегда:

— Глаза закрой.

Закрыла, вовремя — у ракарда все порталы были жутко яркие.

Когда открыла – на платформе полуразрушенного храма оставались только я, кесарь и Динар. Причем Мейлину и свою бабушку Грахсовен уже отправил подальше отсюда, а вот сам остался и теперь стоял, сжимая кулаки и пристально глядя на меня.

Но это был уже не мой бой… к сожалению.

— Алое пламя, однажды я пощадил тебя, из-за слез женщины, что мне дорога.

Я знала, что речь сейчас идет о Мейлине, и как оказалось, Динар знал это тоже.

— Лучше бы убил, еще в младенчестве, — хрипло произнес он, с ненавистью глядя на кесаря. — Это было бы гораздо милосерднее, чем… так.

Мне стало так больно… за Динара. Больно настолько, что сердце сжалось, а дыхание перехватило. Пытаясь абстрагироваться от ситуации, с насмешкой над самой собой подумала, что за свою жизнь я по-настоящему любила всего двух мужчин. Один – был моим непримиримым врагом. Второй – являлся и является всемирным злом. Как-то не те приоритеты ты выбираешь в жизни, Катриона, совсем не те…

Но я смотрела на Динара, а перед глазами бескрайняя степь и тихие слова: «Много веков я блуждал по дорогам степей и равнин, горы были мне пристанищем, ибо там царил ветер! Ветром, свободным, вольным и одиноким, был я… И забыл я заветы предков, забыл вольный дух Великой Сахи, забыл себя… Ты стала моим пробуждением, ты подарила надежду, с тобой обрел утраченное… Имя тебе Надежда, ибо подарила мне ее, имя тебе Истина, ибо с тобой обрел себя, имя тебе Любовь, ибо стала ее олицетворением, но я назову тебя Шаниари – женщина… моя женщина! Ибо в имени этом и Любовь, и Надежда, и Вера, и Нежность, и Святость, и Истина, и Желание»…

Но свой выбор я уже сделала. Я сделала его однажды, когда Аршхан сказал мне свое непоколебимое «Нет», и я сделала его повторно, когда Динар осудил мой приказ казнить старуху на Свободных островах. Он осудил, потому что в нем, из-за его менталитета и воспитания, превалировало уважительное отношение к старшим, а я… я не могла поступить иначе, потому что уважение уважением, но оставь я тот поступок без публичного наказания — детей начали бы приносить мне в жертву десятками.

И, наверное, мне стоило сказать об этом, но, почему-то, я вдруг сказала совершенно иное:

— Динар, помнишь сказку про выносливого орка?

Рыжий вопросительно вскинул бровь.

— Вот он, самый выносливый, — и я указала на кесаря.