Свет Черной Звезды - Звездная Елена (2020)

«К гоблинам условности. Уважаемый Хагартар Жрец Солнечного полумесяца, как часто производят потомство ваши коровы?»

Могучий, раза в полтора больше моего шенге орк с чертами лица чем-то напоминающими лица ракардов, выпрямился, став еще больше и могучее и с достоинством ответил:

— Не коровы – буйволы!

Да мне без разницы вообще.

«Благодарю за пояснение, — вежливо отписалась на листке. — Так как часто производят потомство ваши буйволы?»

Орк почему-то оглядел всех присутствующих, прежде чем ответить:

— Раз в год.

Нормально так.

И я с чистой совестью взялась черкать договор — сто голов скота за одну шкуру значилось теперь в нем. И это было гораздо более справедливо, чем двести голов за пятьдесят шкур.

— Это как-то…- начал было орк.

«Справедливо?» — ехидно поинтересовалась я.

И на это Хагартару Жрецу Солнечного полумесяца сказать было нечего.

«Тэхарс…» — начала было я.

— Понял, сам прикопаюсь, — проявил невероятную покладистость дракон.

И тут Эдогар осторожненько поинтересовался:

— Пресветлая императрица, означает ли ваше появление улучшения в вашем состоянии и в целом…

— Короче ты жить будешь? – прямо спросил Тэхарс.

— Смоляная Блестючка! — вдруг всхлипнул Ошрое, вытирая скупую, но все же имеющуюся слезу.

И что тут скажешь.

«Пресветлый Эдогар, я еще не разобралась в своем состоянии. Тэхарс не уверена. Великий Ошрое Топор Ручка, искренне рада видеть вас. Уважаемый Хагартар Жрец Солнечного полумесяца, невероятно приятно познакомиться».

И в этот момент распахнулась дверь. Мне даже смотреть не надо было, я уже знала, что там кесарь.

— Как? — прозвучал в мгновенно заполнившейся тишиной императорской канцелярии.

Подхватила отдельный листок, и написала на оитлонском:

«Сатарэн пробился ко мне».

Кесарь ко всеобщему удивлению не стал никого выгонять, он взял листок и подхватил перо, отнес к моему столу, тяжело опустился на стул и спросил все так же на оитлонском:

— Как ты себя чувствуешь?

«Странно, — написала я. — Здесь холодно, темно. Было очень одиноко, но сейчас Сатарэн приплыл».

Араэден на миг прикрыл глаза, судорожно вздохнул и задал следующий вопрос:

— Где-нибудь есть свет?

«Есть. Наверху. У меня нет сил плыть к нему.»

Он промолчал. Чувствуя какую-то необъяснимую вину, пояснила:

«Раньше хватало, сейчас нет».

Я сейчас видела его лицо. Оно казалось каменным и лишенным эмоций, но я уже слишком хорошо знала кесаря, чтобы отчетливо понять то, что он не хотел говорить «Ты умираешь!» — читалось во взгляде его ледяных глаз. Но произнес Араэден иное:

— Сатарэн приплыл.

Это не прозвучало вопросом, но подразумевало его.

«Да», — ответила я, взглянув на рыбку.

И внезапно поняла, что перестаю ее видеть… Сатарэн расплывался на моих глазах, а вместе с ним расплывался и его глаз, и кесарь, и писчее перо, упавшее безжизненно на лист бумаги…

— Дыши! — услышала я яростный крик императора.

И перестала слышать что-либо вообще. Силы покинули внезапно, я больше не могла сидеть на дне омута – легла, скептически размышляя о том, что дышать под водой вообще в принципе проблематично и фактически невозможно.

Хотелось закрыть глаза и уснуть. Хотя бы просто поспать, я безумно устала… И глаза закрылись сами собой, отрезая от света на верху, от одноглазой рыбы, от всего…

Я так устала…

И дышать… ведь невозможно дышать под водой.

— Нет ничего невозможного! – прозвучало так явственно, что глаза я открыла снова.

Передо мной сидел кесарь. В белом, рубашке и брюках, но босиком, что странно. А рядом с ним в воде висел Сатарэн, и он перестал расплываться.

— Очень осторожно – протяни ко мне руку, — приказал Араэден.