Сэр Троглодит 2 - Башун Виталий Михайлович

Магистр и будущий комендант форта, очертя голову выскочил на поляну с явным намерением, не дожидаясь подкреплений, ввязаться в драку. Я вынужден был последовать за ним, но предварительно прочесал поляну в магическом плане и примерно представил себе расклад сил. Около двух десятков воинов с изображением секиры, разрубающей череп демона, рубились насмерть с полусотней тварей. Монстры атаковали со всех сторон, напирая яростно, но не согласованно. Люди бой выигрывали, хотя трое из них уже лежали внутри круга и не подавали признаков жизни. Васик нанес свой удар, прошедший по касательной слева к строю людей. Десяток визжащих от злобы монстров скрутило в компактный клубок и под треск костей, сопровождаемый сдавленным чавкающим звуком, с силой отбросило к противоположному краю поляны, сбив по дороге еще пяток. Не останавливаясь на этом, Васик направил поток огня снова по касательной в правую сторону от круга людей - защитников. Семь-восемь нападавших обратились в головешки и еще трое частично потеряли подвижность из-за ожогов. Я быстро переместился на противоположный от мага край поляны и напал на тварей с тыла. Настолько привычное дело - уничтожать эти порождения демонского мира и больной фантазии архимагов, с удовольствием копирующих творения чужих богов, что меня даже пробило чувство, очень похожее на ностальгию. Я будто бы снова оказался в туннелях лабиринта под учебным центром во главе отряда бесов, зачищающих прорыв тварей. Тело и разум вошли в привычный режим и… тут-то я, наконец, оценил, чему меня научили в этом мире. Справляться с монстрами стало многократно легче. И магию привлекать не требовалось. Легко было, разумеется, в первую очередь от того, что я в настоящий момент уже знал досконально все сильные и слабые стороны привычного противника. Мне не приходилось тратить ресурсы тела и разума на то, чтобы просчитать угрозу, выделить часть сил на прикрытие возможных, но маловероятных направлений атаки, выявить слабые места и наиболее выгодные вектора поражения. Ментальными ударами обездвиживал цеториев и срубал им головы. Кабаноудавам вгонял в левый - обязательно левый - глаз клинок, пронзая мозг, прикрытый в любом другом месте столь мощной костно-магической броней, что прорубить ее даже энергетическим клинком очень трудно. Ящероидам вспарывал брюхо и обрубал хвост с набалдашником, усеянным ядовитыми иглами - в конвульсиях агонии ящероиды разом выплескивали всю свою силу, чтобы запустить в полет этот смертельный снаряд и, даже умирая, попытаться достать своего врага.

Головы цеториев, клювы птицеподобных нелетающих птероксов, когтистые лапы кафадов, тварей, похожих на неуклюжие бесформенные мешки, снабженные четырьмя длинными суставчатыми лапами с громадными и острыми, как бритва, когтями, били в то место, где меня уже не было. Я был неуловим, словно солнечный зайчик, траектория моего движения среди всей этой сумятицы была также предсказуема, как изломы грозового разряда, а движения не менее стремительны.

Сколько продолжался этот праздник сказать не могу, но слишком быстро, по моему мнению, закончился. Радость битвы истаивала льдом на сковородке и уходила в песок водой в пустыне. Я вернулся к реальности и огляделся вокруг - живых тварей не осталось, а полянка, когда-то живописная, теперь напоминала филиал бойни - взрытая земля, куски тел и туши самых разных монстров, обломки оружия и всюду кровь, слизь и требуха.

Люди незнакомого отряда расслабились, опустили оружие, с тоской и скорбью повернулись к трем телам, уже лежащим внутри их круга к моменту нашего появления и склонили головы. Крепкий седовласый мужчина с властным взглядом - явно командир отряда - опустился перед одним из тел на колени прямо в грязь и кровь, достал кинжал и поднял лицо, залитое слезами, к небу.