Игры со смертью. Часть 1 - Звездная Елена

— Уткоме, — теперь в ее тоне слышалось глухое раздражение, — все мои приказы, надлежит… надлежало выполнять в точности. Тебе было приказано доставить мне голову Габриэля — ты не справился. Я приказала вывести из строя артефакт принца, ты не справился вновь. Ты бесполезен, Уткоме.

— Нет! — взвизгнул он. — Нет, госпожа, нет я…

— Приятной смерти, Уткоме, — издевательски расхохоталась она. — Жаль, я не увижу, как ты гниешь.

Шут взвыл и начал умолять, он трясся, выл, молил… Но его собеседница видимо прервала связь. Мэнер Уткоме вновь резал ладонь, наполняя ракушку кровью, но ответа не было. Он упал на пол, корчась, словно от невыносимой боли, потом попробовал вызвать свою неведомую госпожу вновь, кровь лилась на пол, но… Я уткнулась в пол, зажала уши руками, потому что не могла этого слышать. К своему стыду, первое о чем я подумала, это смогу ли ему помочь. Смогла бы, будь у него такой же артефакт, как у торговца Литке, но его не было, а создать что-либо подобное я не смогу при всем своем желании — артефакты Темной империи используют совершенно другой принцип магии, починить я способна, создать — нет. А чем-либо иным Черную гниль ликвидировать невозможно, это не совсем магия, это проклятие, и даже хуже — откат от проклятия. А потом я подумала — стоп, но ведь в первый раз, когда он наслал проклятие на торговца Литке, отката как я понимаю не было? То есть что-то впитало его, что-то что не смогло погасить все проклятие, и… И тут я, игнорируя протестующий жест Гобби, полезла из под кровати.

Подывывающий и ползающий по полу мэнер Уткоме заметил меня не сразу.

Выглядел шут жутко — с перекошенным лицом, весь измазанный собственной кровью, на полу в кровавых разводах, с ракушкой, с которой капала кровь… Тяжело вздохнув, я сказала:

— Первый раз, когда вы насылали проклятие, на вас должно было находиться что-то, что его погасило, что это?

Шут не ответил, в ужасе глядя, как из-под той же его кровати вылезает Гобби. Глаза мэнера Уткоме округлились, лицо побледнело, рот приоткрылся в безмолвном крике ужаса. И тут Гобби, достав свой неизменный блокнот, написал всего одно слово, и продемонстрировал его шуту.

«Переговоры?»

Мужчина, никак не отреагировав на мой вопрос, прочтя написанное умертвием, закивал, сначала не уверенно, а затем очень энергично.

«Хорошо, — написал далее Гобби. — Бумаги, что вы забрали из кареты, у вас?»

Шут обреченно кивнул, затем уныло добавил:

— Там шифр, мы не смогли прочесть.

«Вы возвращаете бумаги, мы попытаемся вам помочь. Ответьте на вопрос моей подопечной».

Мэнер Уткоме перевел вопросительный взгляд на меня. Пришлось повторить вопрос. Шут кивнул, закатал окровавленный рукав и снял с себя серебряный браслет. С первого взгляда стало ясно невероятное — это не было артефактом Темной империи, передо мной находилось неаккуратное творение кого-то иного, с полурасплавившимися рунами. Поделка была одноразовой.

— На повторное использование он не годился, — взяв браслет и разглядывая его внимательнее, сообщила я.

Но в целом, если обновить вполне различимые рунные символы… Мы с браслетом и крайне интригующей задачей его восстановления удалились из спальни, где невыносимо пахло кровью. Бродя среди собранного шутом хлама, я нашла подходящие для работы инструменты, и устроилась за столом, погрузившись в дело восстановления рун. Где-то на периферии, услышала, как шумела вода, после вернулся мэнер Уткоме, сел неподалеку, затаив дыхание и я практически чувствовала его взгляд. Гобби тоже вернулся и сел на противоположном конце стола, разложив внушительную пачку бумаг и писем, на большинстве из которых были сорваны печати. Через некоторое время он позвал меня своим привычным:

— Ыы!

Подняв голову, сфокусировала зрение на Гобби, он указал на дверь, за которой слышался шум. Затем стремительно написав в блокноте, дал мне прочесть, вот только прочитать ничего не вышло.

«Где ты?» — услышала я вопрос Норта.