Стая - Сергеева Оксана (2014)

Отец сразу узнал эту манеру — твердый уставленный в одну точку взгляд, сжатые губы, застывшая

поза, — протест против приказов, не угодного ему тона, не такого, по его мнению, к себе

отношения... Протестовал против всех и их правил. Свои устанавливал с самого своего рождения.

Появился на свет в неположенный срок. Акушерка била его по попке, а он все никак не хотел

приветствовать этот мир, оглашая родзал детским криком. И когда уже никто не ждал и не требовал, разорался так, что кафельная плитка на стенах зазвенела. Тогда все охнули и рассмеялись от

облегчения…

— Так вот, дорогой, когда человек взрослеет, он становится ответственным и самостоятельным, чего

в тебе как раз не наблюдается. Привык на всем готовом. Привык, что Таня для тебя «принеси, да

подай». Только ты очень ошибаешься. Ей тоже помощь нужна. Ты почти с нее ростом, а умишка с

грецкий орех. Ты должен защищать ее и заботиться о ней. Ты мужчина. Считаешь себя умным и

взрослым, никто не против. Вот и докажи это не на словах, а на деле. Доброе слово и кошке приятно, а вы как две собаки друг с другом, не можете разобраться, кому посуду мыть. Я весь день на работе, прихожу, а у нас дома все тарелки грязные, поесть не из чего. Ну, ничего, я вам устрою… — с

угрозой в голосе отец поднялся и вышел из комнаты.

Давно Денис не слышал такого тона от отца – строгого и разочарованного. Именно разочарование и

заставило его почувствовать острый стыд за свое поведение. Злость и ругань мало действовали, а вот

если кто-то сомневался в нем, это как ножом по сердцу.

Через мгновение Денис вздрогнул от звона разбитого стекла. Вскочил с дивана и снова услышал

звон.

— Пап, ну не надо, — умоляюще просила Таня, заскочив на кухню. – Да помою я эту чертову

посуду.

— Не хотите мыть, — отец вытащил из раковины еще одну тарелку и грохнул об пол, — не мойте.

— Пап, перестань! – крикнул Денис в унисон разбитому стеклу. Голос его почти так же задребезжал

от волнения. – Не надо!

Отец остановился и посмотрел на детей. Поочередно смотрел в глаза обоим. Сын и дочь застыли в

ожидании, словно решалось что-то гораздо более важное, чем судьба разбитых тарелок.

— Хорошо. Чтобы такой концерт я дома в последний раз видел. Иначе запру обоих по комнатам, будете на горохе стоять как Золушка.

Когда папа вышел из кухни, дети с облегчением вздохнули и уставились на разлетевшиеся по всей

кухне осколки. Денис первым потянулся к мусорному ведру.

— Иди отсюда, я сама, — тут же отправила его Таня.

— Ну уж, нет. – Начал тщательно сметать стекло в кучу. Таня понаблюдала некоторое время, потом

собрала длинные волосы в тугой хвост и, встав у раковины, открыла кран. Так, в тишине, нарушаемой только шумом воды и шорохом осколков по полу, они делали каждый свое дело. После

Денис набрал ведро воды и поставил его посреди кухни. Пополоскал в нем тряпку и начал возюкать

по подоконнику.

— Чистота напала на засранца?

Проигнорировав злобный выпад сестры, он сосредоточенно продолжил вытирать пыль, заскользив

тряпкой по гладкой поверхности холодильной дверцы.

— Сегодня будем убираться, раз собрались, — заявил он. — Завтра мне некогда, я с Вадяном на дачу

к его деду поеду, меня дядь Валера позвал.

— У отца отпросись для начала.

— Отпрошусь, не переживай.

ГЛАВА 4

О весне сложено стихов больше, чем о каком бы то ни было другом времени года. Ни о лете, ни об

осени или зиме — о весне…

Она обманщица, такая же, как осень, даже еще хуже. Обещает лето, выдает тепло маленькими

порциями, заставляет раздеваться, стягивать раньше времени шапки и скидывать шарфы, а потом

одаривает сезонной простудой. Обманщица. Лгунья. Но пахнет-то как приятно! Хорошо пахнет

весна… Мокрой землей, дождем, солнцем…