Стая - Сергеева Оксана (2014)

Ментоловая сигарета почти не испускала дым. Ольга и затянулась-то всего пару раз, и уже долгое

время просто держала ее в руке. Откровенно говоря, Денис не любил курящих женщин. Какой-то с

детства вбитый стереотип, что девочки не должны так делать, работал на всю катушку. Но требовать

от Ольги бросить эту дурную привычку не приходило в голову.

Она стояла к нему спиной, накинув на обнаженное тело легкий шелковый халатик, едва

прикрывающий ягодицы.

Ни в одной из комнат ее огромной квартиры не горел свет. Глаза уже давно привыкли к темноте, и

ночь не была глухой, и непроглядной; лунный свет, беспрепятственно проникающий сквозь не

зашторенные окна, серебрил комнату, смягчая углы мебели, высвечивая светлыми неопределенными

пятнами белые предметы. Даже кофе был сварен почти в темноте, при свете тусклого бра. Ольга

замечательно варила кофе по-турецки. С имбирем. И никогда не пила растворимый. Как только две

чашки были наполнены, свет погас, и кухня снова растворилась в темноте. Остался только

пикантный восточный аромат, смешанный с запахом женских духов. Ярких, резковатых.

Привычных.

Они молчали.

Он – потому что все сказал, а она – потому что обещала.

Не собиралась устраивать ему истерик и провоцировать на какие-то откровения. Никому из них это

не нужно. Ему в большей степени. Она бы не прочь. Но они договорились. И вполне ожидаемо, что

конец все-таки наступит. И наступил. Все же, не смогла сдержаться, не обладала такими стальными

нервами, и нотки разочарования прорвались сквозь якобы непринужденный и уравновешенный тон.

Непроизвольно вздрогнула, словно, вспомнив, что в руке сигарета, медленно затянулась.

Она красиво курила. Красиво пила. И сама была красивая и изящная. Какая-то аристократичная, с

тонкими ясными чертами лица, яркими голубыми глазами и редким цветом волос. Натуральным

пепельным. И волосы у нее длинные, доходящие почти до талии. Сейчас распущенные, прикрывающие всю спину.

Не заботило ее, что курила она на кухне, а окна закрыты. Вьющийся дымок стремился верх, растворяясь где-то под трехметровым потолком. Денис поднялся со стула, подошел к ней, положил

ладони на широкий подоконник, заключив девушку в кольцо. Она сразу затушила сигарету и

подалась чуть назад, чтобы касаться спиной его груди. Фигура у нее соблазнительная, не

испорченная родами и беременностью, хотя последняя имела место быть.

Ольга выросла в интеллигентной семье. Про таких говорят, если не «голубая кровь», то — «белая

кость». В восемнадцать лет влюбилась в какого-то стихоплета, от него же и забеременела. Родители

заставили сделать аборт, выдали замуж, не побеспокоившись, что жених на двадцать пять лет старше

ее, главное, что от позора уберегли. Не без последствий, однако: детей она после аборта иметь не

могла. Зато жила сыто и довольно, как сыр в масле каталась. Только вот мужу своему была не нужна.

Он свое получил: жену молодую, видную и высокую должность. Теперь мотался по заграницам, иногда и ее с собой брал. Спасибо, что глаза закрывал на ее грешки, да и Ольга в его личную жизнь

не лезла. «Осчастливили», что называется, девочку. А не лезли, и вышла бы за своего

стихоплета—песенника, он бы песни горлопанил в подземном переходе, а она перед прохожими со

шляпкой в руке бегала, монеты собирала, да счастлива бы была. По-настоящему…

В такое время редкие окна горели ярким светом. Надежда в кромешной темноте. Смотришь и

видишь – жизнь продолжается. Но за каждым, ярким или темным – своя жизнь и своя судьба. А в его

– новый поворот. И что ждет дальше, пока не известно. Потому самое время все прекратить. Незачем

тащить с собой Ольгу.

Их связь получилась длиннее, чем они планировали. Как-то все само собой затянулось. На целых два