Стая - Сергеева Оксана (2014)

— Ничего страшного. Разберемся к чему такая паника с утра.

Шаурин уже знал, по какому поводу рвала и метала главный бухгалтер, и это его не встревожило.

Едва успел вынуть ключ из замочной скважины и захлопнуть за собой дверь, та снова распахнулась, впуская Веронику. Создавалось впечатление, будто бухгалтерша караулила за углом и, едва

заслышав гулкие шаги по коридору, не в силах дождаться, пока он зайдет к ней сам, принеслась

первая.

— Денис, привет, — пропела она, заискивающе улыбаясь. – У нас вчера какая-то путаница

произошла. Снова эти дети полтора часа второй бассейн занимали, — пренебрежительно махнула

рукой и бросила взгляд на окно, из которого виднелся угол здания детского дома № 29. – Я вчера

сказала Степаненко, что договор с ними прекращен. Хватит плавать нахаляву. Но он с утра мне

названивает, говорит, что все в силе. Я что-то не понимаю. – Она оглянулась, выискивая, куда бы

присесть, но Денис, настроенный на короткий разговор, не предложил ей разместиться.

Не нравилась Шаурину эта дамочка. Глаза у нее раскосые, как у лисички. Хитрые. И улыбка на лице

искусственная, дежурная. Каждый раз при встрече пыталась демонстрировать свою сексуальность.

Откуда бы ей только взяться, этой сексуальности…

— Нет никакой путаницы. Я со Степаненко разговаривал. Договор у нас с автоматической

пролонгацией?

Вероника явно не ждала такого ответа и слегка растерялась. У нее даже глаза округлились, и на лице

возникло непонимающее выражение.

— Да, но…

Денис не дал ей договорить, прервав на полуслове:

— Тогда в чем вопрос? Ни у нас, ни у них разрывать его нет причин. Так что дети продолжают

посещать бассейн.

Доброжелательная улыбка сползла с лица Вероники, и уголки алых губ пренебрежительно

опустились, выражая недовольство. Она сжала в руке какую-то бумажку, на которую Денис даже не

обратил внимания. Нарумяненные щеки заалели еще больше, глаза зло сузились.

— Нам не выгодно это, — процедила сквозь зубы.

— Нам без разницы. – Денис встал перед ней, засунув руки в карманы брюк. Мимические

проявления ее гнева мало волновали. Точнее, не волновали совсем. – Два часа в неделю погоды не

сделают, — заявил безапелляционно. Вся его поза говорила о том, что решение обсуждению не

подлежит.

— Монахов знает? – спросила сотрудница, разыгрывая последний козырь.

— Тебе об этом не стоит беспокоиться. – Шагнул вперед. – Не смею больше, — толкнул дверь в

коридор, — задерживать.

Вероника нервно сглотнула и вышла вон. Уязвленная и злая.

С Монаховым Денис еще не разговаривал, но собирался сделать это в ближайшее время. Почему-то

не возникло сомнений, что он согласится позволить детдомовцам посещать бассейн и дальше. Целый

год дети плескались в свое удовольствие. Зачем же сейчас отбирать у них эту радость?

То, что для ребят это настоящий восторг и наслаждение, Денис убедился воочию, войдя однажды в

зал во время занятия младшей группы. С трудом концентрируя внимание на тренере, дети

плескались, визжа и крича, захлебываясь от эмоций и попадавшей в рот воды. А, увидев Шаурина, разом примолкли, уставившись, словно ожидая подвоха. Былое веселье тут же спряталось за

недетскими взглядами, полными настороженного ожидания. Не стал тогда Денис задерживаться и

смущать ребят, но то, что хотел – увидел. Еще одним веским аргументом стало то, что центр мог

позволить себе принимать таких гостей. Это он знал точно.

Степаненко, директор детского дома, соседствующего с их зданием, был на седьмом небе от счастья

и не уставал благодарить, когда узнал, что его воспитанники снова смогут заниматься плаванием.

Приятно, конечно, но не так важно. Денис хотел, потому и помог. А не смог, так и не помог бы.