Главное — выжить - Корсуньский Ростислав (2017)

— Я занимаюсь различными исследованиями для улучшения человеческого тела, — начал я тоном ученого, не имеющего никаких моральных принципов, — поэтому не пытайтесь меня обмануть. Их состояние очень далеко даже от удовлетворительного, а она, — я просто ткнул рукой в девушку, — вообще почти мертвец.

Черногад быстро сдулся, а я понял, что надо ковать железо, пока горячо.

— Но для моих целей они подойдут, — но, видя как расцвел тот, быстро добавил, — Но много все равно за них не дам. Мне и так обещали привезти необходимое, но вдруг ваш товар подойдет лучше. Расскажите о них, где взяли, почему так выглядят.

Видя, как стушевался Черногад, я добавил:

— Координаты из планеты меня не интересуют, мой интерес к планете или планетах, на которых они жили.

— Про девушку ничего сказать не могу, я ее перекупил.

Я почувствовал ложь, как же, перекупил он, взял на абордаж другого такого же работорговца. Но сам только кивнул.

— Что с ней? Почему умирает?

— Вот поэтому поводу ничего не могу сказать, — он искренне огорчился, — Ни медкапсула, ни различные транквилизаторы ей не помогают. Ничего не понимаю, думал, будет действительно жемчужиной, такая красота всем мужчинам нравится, но она стала умирать. Медкапсула не смогла определить ее расу, а значит ранее они не встречались. Я даже заплатил здесь, чтобы проверили ее, так как на станции медкапсула девятого поколения, но тоже ничего.

Хм, раса, обладающая возможностью самоумертвления, должна очень сильно заинтересовать определенные круги, ученым которых я и прикинулся. Этот работорговец пока еще не понял, что продать эту девушку он мог бы очень дорого. Эти ученые и не должны о ней ничего узнать — интуиция кричала об этом, но показывать свою заинтересованность нельзя ни в коем случае.

— А эта парочка?, — я указал на мальчика с девочкой, — Если не ошибаюсь, они с одной планеты.

— Да, на их планету наткнулся случайно. Обыкновенная планета, ничего примечательного там нет. Но вот на взрослых практически не действует парализатор, вернее, на молодежь еще худо-бедно воздействует, а на тех, кто постарше, вообще никак. Взрослые все погибли, а этих взял, но медкапсула отказывается ставить им нейросеть, так как они еще не совершеннолетние, хотя от взрослых на вид не сильно отличаются. Еще их организм отторгает еду, как обыкновенную, так внутривенное питание, поэтому и находятся в таком виде.

Я сделал вид, что задумался, для наглядности даже стал делать легкие жесты кистями рук, как бы спорясь с самим собой. Краем глаза заметил, что и мальчик, и девочка очень внимательно смотрят на меня.

— Они знают язык Содружества, — как можно небрежнее спросил я.

— Эти двое да, этому их обучили, — ответил он, потом указал на девушку, — она вряд ли, я ее не обучал, а спросить у продавца забыл.

Я еще внутренне «поспорил» с собой, потом, как бы нехотя, проронил:

— Мне они могут пригодиться, хотя и не особо нужны — я не смогу их часто использовать. Сейчас зайду гляну на свой заказ, после чего и определюсь. Какая говорите стоимость их? Предупреждаю сразу — много я не дам, торговаться не намерен. Если цена устроит, то подумаю, если нет, то даже и не вернусь.

И посмотрел безразлично на него. Заметил, как у него жадность борется с желанием продать. Цен на рабов я совершенно не знал, но и работорговец не знал, что я этого не знаю. Он ведь был полностью уверен, что я сделал мониторинг рынка, да еще и покупал рабов для своих нужд не один раз. Наконец он решился и сказал:

— Десять тысяч за всех троих.

Я внимательно посмотрел на него, добавил во взгляд чуточку одобрения, кивнул и ответил:

— Восхищаюсь вашим чутьем, еще бы немного выше и я бы развернулся и ушел. Сейчас пойду к своему поставщику, если там не понравится мне, то вернусь.

Я уже было развернулся уйти, но остановился и, как бы споря с собой пробормотал для себя, но так, чтобы услышал и работорговец: