Главное — выжить - Корсуньский Ростислав (2017)

Я посмотрел на нее — глаза открыты, но затянуты бледно голубой поволокой, что даже не различить зрачков. Понятно, девушка находится в глубоком трансе. Но я ей поверил сразу, и принялся разрабатывать вариант крейсера, успев заметить, как Лилиан начинает падать. Но Аллура с Иланой оказались тут же, подхватили девушку и повели или понесли к выходу из рубки. Это я отметил краем глаза или сознания.

Опять выстраивается схема — атака крейсера. С маскировкой или без? Без маскировки. Пошли различные варианты атаки, но все не то. Включение маскировки? Да. Атака? Нет. Уход от крейсера — да! Уход в гипер? Нет. Опять прогнозирование действий. В итоге — атака тяжелого крейсера и прыжок. Дальше пошли уже нюансы, такие как скорость, угол атаки и прочее.

— Квант, — обратился я к искину, — я могу быть оператором вооружения?

— Нет, у вас нет изученных баз.

— А стрелять хоть могу?

— Да, но без использования искина, то есть все расчеты и наведение передаете непосредственно оружию.

— Селена, можно ли установить постоянную связь с Мелинэль, в идеале — это что-то вроде слияния разумов.

— Это недокументированные возможности, — ответила она, — раскрываю тайну только потому, что не вижу никакого выхода из создавшегося положения.

Мне это было необходимо позарез, потому что время реагирования на мою команду составляло миллисекунды и она никак не могла успеть. Если оператору щитов на реагирование выделялось до секунды, то в отношении пилота это было не так.

— Мелинэль, не удивляйся тому, что сейчас произойдет, и постарайся не сопротивляться.

Миг, и наши сознания слились. Более правильно сказать не сознания, потому что никаких сокровенных тайн я не узнал, а мысли что ли. Пару секунд адаптировался, зато потом не было никакого обмена информацией — мы одновременно знали, что надо делать. Мгновение, и Мелинэль поняла, что от нее требуется и когда это необходимо делать. Передал информацию оператору щитов и сказал: «Поехали».

«Гончая», взревев маршевыми двигателями, рванулась к крейсеру. На такой скорости компенсаторы справлялись с нагрузкой, нас только немного прижало к креслам. Мы неслись на крейсер, все ускоряясь и ускоряясь, ведь обязательно надо убедить аграфом, что это жест отчаяния. Отдавшись своему внутреннему чутью, я каем сознания следил за обстановкой. Наши сканеры зафиксировали приготовление крейсера к атаке, обнаружили сканирование нашего корабля его системами наведения, но мы все ускорялись. Пора.

— Маскировка, — сказал я.

Нас скрыло маскировочное поле и одновременно с этим вжало в кресла. Мелинель на пределе возможностей двигателей совершила поворот, одновременно включая разгонные двигатели. Сколько «g» достигало ускорение, я не обращал внимания, не до этого сейчас. У меня прямо перед глазами стояла картина, где мы двигаемся к тяжелому крейсеру, а от него отходит луч сканера и начинает нас искать. Так вот почему интуиция сказала атаковать именно этот крейсер — сканирующий луч начинал движение против часовой стрелки! В каком режиме и на какой скорости работали мы с Селеной, я не знал, но движение нашего корабля, как и движение луча, было не очень быстрым. Мы все еще не успевали, сканирующий луч обнаружит нас первым, а значит все наши действия напрасны.

— Мелинэль, можно еще ускориться?

Она не ответила, но я понял ее образ — можно, но это чревато здоровьем, а может быть и жизнью. Но дело сделала. Перегрузка ударила по всему телу, почувствовал во рту вкус крови, из носа потек ручей, в ушах стоял звон. «Гончая» приближалась к границе щита, опережая сканирующий луч.

— Щит, — передал я оператору щита.