Лорд Эмсворт и другие - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2012)

— Корица, аспирин, глицерин, тимол, черносмородиновый чай, камфарное масло, вата, льняное семя для припарок, — сказал Джерри. — Лучше, когда есть из чего выбрать, как по-вашему? Папаша Булстрод советует горячее молоко и фланелевую фуфайку.

Лорд Эмсворт кивнул, но думал он о другом.

— Э! — сказал он.

— Да? — бодро отозвался Джерри, верный своей политике.

— Вот я хотел вас попросить, — продолжал граф.

— Пожалуйста, пожалуйста! — воскликнул Джерри. — Что же именно?

— Я тут написал письмо… ну, такое письмо… в общем, письмо.

— Понимаю, — сказал Джерри. — Письмо.

— Вот именно. Миссис… э… Бенбери. Вы не могли бы его передать?

— Конечно, конечно. Какая мысль! Поразительная. Увижу — и передам.

— Нет, не надо. Тут всегда кто-то ходит. Лучше положите ей в комнату.

— А где ее комната?

— Вторая справа. Справа — и вторая. По коридору.

— Бегу, — сказал Джерри.

И, он убежал, радуясь, что дело его продвигается. Конечно, ему очень хотелось узнать, что это старый хрыч пишет гостье, но подержать письмо под паром— нет, никогда! Как и лорд Воспер, он учился в Харроу.

Глава восьмая

1

Лорд Эмсворт лежал в постели и, как все авторы, думал о том, что надо бы подправить письмо в некоторых местах. Однако, опять же — как все авторы, он знал, что оно прекрасно; а потому снова взялся за детектив.

Он как раз подумал о том, что неплохо быть наемной гориллой — никакого распорядка, лазай себе где хочешь, — когда услышал: «Хвост трубой!» и увидел своего брата.

— Привет, Кларенс, — сказал Галли. — Как, получше? Я вот что придумал: вдохни воздух и держи, сколько сможешь. Микробы перемрут. Выдохнешь — они вывалятся, то есть их тела. Хотя что микроб, когда к тебе сейчас явится Конни.

— Э?

— Да, я пришел предупредить.

— Ой, Господи!

— Я тебя понимаю.

— Значит, вернулась?

— То-то и оно. Говорят, сердится. Я ее не видел, но Бидж с ней беседовал. По его описанию, похожа на разъяренную гориллу.

Такое совпадение поразило несчастного графа.

— Я вот как раз читал про гориллу, — сообщил он. — Странный зверь…

— А что она делала?

— Ну, лазала по трубам, крала девушек. Галли пренебрежительно фыркнул.

— Чепуха! Видимо, любительница. Подожди Конни!

— Что с ней такое?

— Хорошо, что ты спросил, — сказал Галли. — Я бы давно сказал, да все не к слову.

Присев на кровать, он поправил монокль и начал:

— Опустим рождение, детство и ранние годы. Начнем с того, как она вернулась после этого литературного собрания. Видимо, там было хорошо, она сияла, она почти летала, и я бы не удивился, если бы она спела песню. Словом, дитя могло бы играть с ней,[109] и ничего.

Лорд Эмсворт не совсем понял.

— А ты говорил, она сердится, — сказал он.

— Она и сердилась, через две минуты. И вот почему: в передней, на столе, лежала телеграмма из Америки, от собачьего деспота. Говорилось там о миссис Бенбери.

— Они старые друзья.

— Она — быть может, но не он. Самая соль телеграммы в том, что он о ней в жизни не слышал.

— А, черт!

— Именно это сказала наша сестра и побежала искать миссис Бенбери. Нашла у буфетной, в объятиях Биджа. Он обнимал ее и целовал в обе щеки.

Лорд Эмсворт чихнул.

— Бидж?

— Понимаю твое удивление. Это не принято, думаешь ты. Дворецкие гостей не целуют. Шоферы — может быть. Егеря — бывает. Но не дворецкие. Чтобы стало яснее, скажу, что он — ее дядя.

— Дядя?

— Да. Дядя Себастьян. Надо было раньше сказать, но как-то не довелось. Миссис Бенбери, в сущности, не миссис Бенбери. Она — вдова Стаббз. Девичья фамилия — Бидж, хотя я ее знал под псевдонимом Монтроз. В баре.

— Где?