Лорд Эмсворт и другие - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2012)

Бидж не был малодушен, был — услужлив, но всему есть пределы. Когда вводишь племянницу в дом под чужим именем и перетаскиваешь с места на место украденную свинью, можно и устать. Глаза у Биджа были в черных кругах, при каждом звуке он вздрагивал. Ко всему этому его нежное сердце не могло вынести, что все вокруг страдают.

Недавняя беседа с Пенни очень огорчила его, вид лорда Эмсворта — еще больше. Прислуживая за обедом, Бидж понимал, что не только хлеб, но и все блюда обращаются для него в пепел.[113]

Мистер Галахад и тот был невесел, а Моди, которая бы внесла какую-то радость, уехала в Матчингем. Единственным утешением была болезнь леди Констанс. Она заразилась от брата и лежала в постели.

Бидж наполнил еще один бокал, третий. Портвейн был старый, прекрасный — казалось бы, пляши вокруг комнаты, разбрасывая розы; но нет. Проку было не больше, чем от ячменной воды. Он думал над тем, где найти отраду, если портвейн не помогает, как вдруг увидел, что уединение его нарушено. В комнату входил Галли, и на его выразительном лице дворецкий увидел что-то вроде надежды.

И не ошибся. Весь день, особенно обед, Галли посвятил проблемам, которые встали перед небольшой группой мыслителей. Мозг его был натренирован долгим общением с членами клуба «Пеликан», а это немало. То, что Бидж принял за печаль, на самом деле было мыслью. Теперь она принесла плоды.

— Выпиваем? — спросил Галли, косясь на графин. — Налейте и мне. О, Господи! Да это урожай девяносто восьмого года! Хорошо живете, Бидж. А почему бы вам не жить хорошо? Сотни раз я говорил, что равного вам нет. Описывая вас, я обычно употребляю прилагательные «стойкий» и «верный». Если меня спрашивают, я говорю… что я говорю?.. Да! «Бидж никогда не откажет другу, он пойдет в огонь и в воду, он…»

Нельзя сказать, что Бидж побледнел — такие лица, цвета вишни, бледнеть не могут. Скажем иначе: на гостя он смотрел точно так, как ягненок из Шопенгауэра смотрит на мясника.

— Еще… еще что-нибудь, мистер Галахад? — едва проговорил он.

Галли сердечно рассмеялся.

— Ну что вы! Разве что…

— Сэр?

— Можно поймать Бурбона и пытать, чтобы выдал, где Императрица. Как, готовы?

— Нет, сэр.

— Запереть его в холодном подвале?

— Нет, сэр. Простите.

— Ваше дело, дорогой, ваше дело. У каждого свои вкусы. Придумаем что-нибудь еще. А, вот! Моди действительно выходит за молодого Парслоу?

— Да, сэр.

— Он ее любит?

— По ее словам, очень любит, сэр.

— Тогда ее слово для него — закон.

— Вероятно, мистер Галахад.

— Ну что ж, все просто. Пусть выведает у него, где наша свинья. Если захочет, сможет. Вспомните Самсона и Далилу. Вспомните…

Мы не знаем, какие примеры привел бы Галахад, ибо раздался звонок, а телефон, аппарат вредоносный, может затворить уста самому отъявленному златоусту.

Бидж подпрыгнул, опустился на пол и взял трубку.

— Бландингский замок, — сказал он. — У телефона дворецкий лорда Эмс… О, добрый вечер, сэр… Да, сэр… Хорошо, сэр… Это мистер Вейл, мистер Галахад. Он просит передать мисс Доналдсон, что уезжает из «Герба»…

— Дайте-ка трубку, — резко сказал Галли.

— Уже отбой, сэр.

— А где этот Вейл? Куда он переезжает?

Бидж подошел к столу и дрожащей рукой наполнил четвертый стакан.

— Он снял коттедж, сэр.

— Да? Где же? Какой коттедж?

Бидж выпил. Глаза у него совершенно вылезли.

— «Солнечный Склон», сэр, — с трудом проговорил он.

Глава девятая

1

Клуб «Пеликан» тренирует своих сынов. Посещая его год за годом каждую субботу, человек закаляется, и почти ничто не может поразить его. Галли вздрогнул, да, — но член «Атенеума» просто ударился бы головой о потолок.

Когда он заговорил, голос его был спокоен. «Пеликан» бы им гордился.

— Вы шутите, Бидж?

— Нет, сэр.

— «Солнечный Склон»?